Учительница медленно опустила трубку. Итак, Феликса не только нет дома, у него еще и кашель.

Ей вспомнилось вчерашнее посещение больного Ефима Здановского. Кашлял ли он во время встречи, она не помнит. А вот что жена назвала его Фимой – это точно! Тоже на букву Ф! Как же она об этом сразу не догадалась.

Валентина Ипполитовна откопала в сумочке листок с телефоном Здановского. Он вчера его записал и просил звонить в случае необходимости. Учительница математики, чувствуя себя заправским сыщиком, уверенно набрала домашний телефон Здановского.

– Алло. Ефим Аркадьевич? – спросила Вишневская в ответ на неразборчивое бурчание.

– Да. Это я. Добрый вечер, Валентина Ипполитовна.

– Ой! Узнали. А я нашла вашу записку с телефоном, хотела переписать в записную книжку, а потом засомневалась. Вы это или не вы. Такой почерк неразборчивый.

– Это я, Валентина Ипполитовна. Вы хотели попросить меня помочь разобраться с рукописями?

– Пока рано. Я сначала сама всё рассортирую. Да и Константина завтра отпустят.

– Данина выпускают?

– Он же не виновен. Там какого-то вора-домушника нашли. Говорят, он – убийца.

– Я так и думал. Данин все-таки математик.

"Вчера вы говорили о нем совсем по-другому", – припомнила Вишневская и решила уточнить важный момент.

– Константин переживет этот ужасный стресс, а вот его маму уже не вернуть. Вы ее знали?

– Немного, – коротко ответил Здановский и замолчал.

– Извините за беспокойство, Ефим Аркадьевич. Теперь я навела порядок в записной книжке. Вы, кстати, выздоровели?

– На работу вышел.

– А у меня кашель вчера объявился. Не от вас ли заразилась?

– Я вас к себе не звал. Да и не кашляю я уже.

"Действительно, ни разу не кашлянул. И находится дома".

– Я пошутила. – Вишневская кашлянула и попрощалась.

Положив трубку, она взглянула на часы.

"А ведь он мог успеть дойти до своей квартиры, пока я прибиралась в комнате и разговаривала с Татьяной. Проживает Здановский совсем недалеко", – подумала Валентина Ипполитовна и пригорюнилась.

Однозначный вывод о загадочной букве Ф сделать не получалось.

Наутро после дерзкого визита грабителя Валентина Ипполитовна Вишневская все же решила позвонить Стрельникову. В течение практически бессонной ночи у нее было достаточно времени, чтобы как следует всё обдумать. И вот к каким выводам она пришла.

Проникновение в ее квартиру не могло быть случайным. Оно не походило на обычное ограбление, которое совершается в отсутствии хозяев. В ванной комнате ее дореволюционной квартиры имелось окошко. Квадратный дворик позволял из противоположного парадного разглядеть сквозь занавеску силуэт хозяйки. Кто-то подкараулил удобный момент и заметил, что она зашла в ванную и начала мыться. Шум воды заглушал все звуки из комнаты. Преступник посчитал, что у него достаточно времени на осуществление своего плана.

Какого?

Раз он зашел в кабинет и рылся в бумагах – материальные ценности его не интересовали. Древних карт с обозначением зарытых кладов у нее нет. Остается одно. Кому-то срочно понадобились рукописи Данина, о которых она специально трезвонила весь предыдущий день!

Ее план сработал! Преступник клюнул на приманку!

Но как же она опростоволосилась. Ведь можно было установить обычную видеокамеру в комнате. Договориться с милицией об обработке бумаг несмывающейся краской. А если к этому прибавить профессиональную засаду, то убийство уже было бы раскрыто!

Валентина Ипполитовна не сомневалась, что убийство Софьи Даниной и ограбление ее квартиры – звенья одной цепи. Убийца не получил всего, на что рассчитывал, в бумагах Данина. Прослышал, что часть рукописей Константин передал бывшей учительнице, и пожаловал к ней. Он не хотел ждать. Константина Данина вот-вот выпустят. Зная его характер, от него можно ожидать чего угодно. Он может сжечь свои рукописи или зашифровать их так, что их никто не разгадает.

Преступник проник в ее квартиру без взлома. Значит, как и в первом случае, у него были отмычки. На этом основании в милиции сделали вывод, что действовал профессионал. И даже вычислили какого-то Коршуна. Но вор-рецидивист вряд ли знает особенности характера Данина и тем более не разбирается в математике.

У Валентины Ипполитовны окрепла уверенность, что к ней пожаловал один из бывших коллег Данина, с которыми она встречалась вчера.

Но кто из них?

Женщина по очереди перебирала в памяти каждого, взвешивая имеющиеся против них подозрения.

Ефим Здановский. Явно обижен на Данина и проявил несомненный интерес к сообщению о его рукописях. Накануне болел, а значит, может кашлять. Погибшая Софья Евсеевна могла знать его, как Фиму. Отсюда предсмертная буква Ф. На время убийства у него нет алиби. Всю первую половину дня он потратил на закрытие больничного листа. Районная поликлиника неподалеку. Даже если его там видели, то вряд ли вспомнят точное время, и он сможет утверждать то, что ему выгодно. Здановский вчера оказался дома во время ее звонка, но позвонила она ему в последнюю очередь, хотя живет он рядом. И еще одно обстоятельство не в его пользу. Здановский проживает в этом районе с детских лет и хорошо знает местные дома. Он легко мог вычислить расположение окна в ее ванной комнате по адресу квартиры.

Левон Амбарцумов. Уверен, что Константин своей ненужной добродетелью исковеркал его судьбу. До сих пор не простил за это. В школьные годы Лёву звали Фарцовщик. Мать Данина это знала. В математике разбирается, хотя вчера во время встречи демонстрировал полное равнодушие к теореме Ферма. Ему Вишневская даже не стала звонить. Грабитель в капюшоне показалось ей худощавого телосложения. Левон все-таки полный. Да и с работы во время убийства, говорят, он не отлучался.

Михаил Фищук. Одно время, после ухода Феликса из Института математики, он зачастил в квартиру Даниных. Во время убийства мог отсутствовать в институте. Худой, в теплом свитере, прикрывающем горло. Имел болезненный вид, следовательно, мог кашлять. Не до конца ясно, где он был вчера вечером. Ответил грубо. Но есть существенное обстоятельство в его пользу. Он обожал Данина и боготворил его гениальность. Он всегда самозабвенно стремился помогать Константину и находил в этом болезненное удовольствие.

И, наконец, Феликс Базилевич. Самый старый друг Данина. Со школьных лет завидовал ему, но тщательно скрывал это. Лишь изредка, когда он терял контроль над собой, его выдавали глаза. Целеустремленный, практичный. Его никогда не пугали трудности или риск. Ушел в бизнес, хотя, конечно, мечтал многого добиться в математике. Где был вчера вечером – неизвестно. Вишневская припомнила, что Татьяна весьма настойчиво спрашивала ее, какие именно рукописи передал ей Данин. Возможно, это был вопрос Феликса. А ведь он успевал доехать из аэропорта до квартиры Даниных к моменту убийства, если воспользовался метро.