доктрина, а реальная жизнь реальных людей. А для Зарубежной Церкви главной стала доктрина – неприятие советской власти и неприятие Московской патриархии. И это привело к тому, что Зарубежная Церковь засохла, как засыхает отмирающая ветвь у дерева. Ну, и в настоящее время, по-моему, главным и единственным для Зарубежной Церкви стало непременное желание утвердить святость Николая II. Всё остальное как бы уходит не то что на второй план, а вообще уходит из проблем духовной жизни, и это делает их Церковь мертвой.

Вообще православие за границей в ХХ веке – это, конечно, удивительные люди, это удивительный опыт. Что стуит один отец Александр Ельчанинов! Нет в России [православного] человека, который бы не знал его книг, который бы не был знакум с его опытом и не был бы причастен к его опыту. Что стуит митрополит Антоний! Были периоды в нашей жизни, когда говорили: ну, раз есть Антоний, значит, есть Православная Церковь! Более того, ведь в последние годы жизни Патриарха Пимена в Устав Русской Православной Церкви была введена новая статья, гласящая, что Патриарх Московский и всея Руси избирается из числа граждан Союза Советских Социалистических Республик. Эту статью специально протащил в Устав РПЦ Куроедов, тогдашний председатель Совета по делам религий, потому что они боялись, что после кончины Святейшего Патриарха Пимена на престол московских патриархов будет избран митрополит Антоний. Для них это была бы полная катастрофа, потому что любого архиерея с советским паспортом всё-таки можно было загнать в угол, прижать к стенке, чего-то от него потребовать. А Антоний такой человек, что его в угол не загонишь, от него ничего не потребуешь. Он будет делать всё, что он считает нужным делать, а если посадят, так посадят; он бы пошел в тюрьму. Вот почему они протащили эту статью. А после смерти Патриарха Пимена среди участников Собора говорили, что неплохо было бы владыку Антония избрать Патриархом. Но сам Антоний сказал, что он для этого слишком стар, он не может быть Московским Патриархом. И тогда на московскую кафедру был избран Алексей Ридигер.

Второе послание к Тимофею

9 января 1996 года

Продолжая двигаться по текстам Священного Писания, поговорим сегодня о так называемых пастырских посланиях апостола Павла – двух Посланиях к Тимофею, Посланиях к Титу и Филимону. Причем в следующий раз я постараюсь объединить Первое послание к Тимофею с Посланием к Титу. А сегодня хочу поговорить о Втором послании к Тимофею, которое стоит особняком, которое можно во многом рассматривать как завещание апостола, где есть, наверное, и подлинные, и не вполне подлинные части.

По поводу пастырских посланий существует огромная литература. Они частично подлинные, частично написаны учениками Павла. Во всяком случае, происхождение их современного текста не так уж просто. И, тем не менее, поскольку Церковь их включила в Священное Писание, о них можно говорить как о неотъемлемой части новозаветного корпуса. Хотя, подчеркиваю, что такого внутреннего единства, какое есть, скажем, у Послания к Римлянам, где ясно, что текст принадлежит Павлу от начала до конца, здесь нет. Здесь можно выделять подлинные фрагменты, части, написанные учениками, части, написанные секретарями; возможно, в целом виде пастырские послания сложились не при жизни, а уже после смерти апостола.

Итак, давайте начнем сегодня читать Второе послание к Тимофею. Оно, как я уже сказал, – во многом завещание апостола, начинающееся словами: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа…» Воля Божия – одно из ключевых понятий Нового Завета: прежде всего, так начинается молитва «Отче наш» («…да будет воля Твоя яко на небе-си и на земли»); это и одно из ключевых понятий Библии в целом. Вспомните, пожалуйста, 142-й псалом: «Научи меня творити волю Твою, ибо Ты Бог мой» – слова, которые вошли потом в Великое славословие, поющееся на Утрени. Наконец, воля Божия – это неотъемлемое понятие в нашем молитвенном правиле. Так что вот вам первое слово послания и ключевое слово Писания: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, по обетованию жизни во Христе Иисусе…»

Обетование – это еще одно ключевое слово Нового Завета, и об этом я буду говорить позднее. Обетование – это есть обещание «Тимофею, возлюбленному сыну: благодать, милость, мир от Бога Отца и Христа Иисуса, Господа нашего» (2 Тим 1: 2). Благодать, милость и мир – сразу ясно, что это понятия очень важные, понятия, которые постоянно встречаются в Писании, особенно в апостольском корпусе. И не совсем ясно только одно: где кончается благодать и начинается милость, где кончается милость и начинается мир, где кончается мир и начинается благодать и т. д. Ясно лишь одно: эти три понятия – благодать, милость и мир очень тесно связаны между собой. Можно даже сказать почти определенно, что за всеми этими тремя словами стоит одно еврейское слово – хйсед, милость Божия или любовь Божия, о которой говорится в Ветхом Завете. Итак, милость Божия может обнаруживаться в человеке как χάρις, благодать. Что значит это слово? Это любовь Божия, когда она вселяет в сердце человеческое радость, потому что χάρις – слово, безусловно, однокоренное с другим словом Нового Завета – χαρά, радость или с глаголом χαίρω – радоваться. Значит, χάρις, или благодать, – это любовь Божия, когда она в сердце человеческое вселяет радость, когда она рождает в сердце человеческом пение, когда она рождает в сердце человеческом благодарение.

Ἔλεος, милость – это любовь Божия, когда она рождает в сердце мягкость; ἔλεος – это милость и ἔλαιον – это елей, «деревянное масло». Елей, который размягчает кожу и используется поэтому с глубочайшей древности в качестве лекарственного средства против кожных болезней. И как елей размягчает кожу, так милость Божия размягчает сердце. Не случайно, наверное, поэтому именно елей используется в Таинстве Елеосвящения. С одной стороны, елей – прямое и непосредственное средство для размягчения кожи, с другой стороны – знак милости Божией: он размягчает, лишает суровости и жестокости человеческое сердце. Так вот, поэтому не случайно елей используется в Таинстве Елеосвящения, о котором говорит апостол Иаков в 5-й главе своего Послания: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего…» (Иак 5: 14–15).

Итак, елей размягчает сердце, делает его мягким, лишает его жестокости. Под воздействием милости Божией из него уходит σκληροκαρδία – жестокосердие, жесткость сердца, свирепость сердца.

И, наконец, εἰρήνη – это любовь Божия, когда она изгоняет из человеческой жизни дух вражды, дух ненависти,