– Да или нет?

– Конечно, согласна. Что для этого надо сделать? Отдаться тебе в рабство на год?

– И не мечтай. Мне нужно написать вступление к научной работе. Эльфийским пока владею не в должной мере.

Эмм хохочет так, что слезы выступают:

– Не зная языка, ты хочешь пройти в финал?

– Вообще-то, я планирую победить, одно только попадание в финал меня не устраивает. Ты берешься за дело?

– И как же называется твоя работа?

– Неважно как, главное, что внутри. Но пусть будет «Селекция и фотосинтез хлорофильных мутагенов».

– Звучит зловеще. Только я не знаю, как это перевести – никогда не слышала ни о чем подобном.

– Да? Об этом как-то не подумал. Тогда назовем наш труд «Перспективные сорта меллорнов».

Эмм от нового названия потеряла дар речи – жаль, что временно. Пришлось доверительно шепнуть на ухо, что название к содержимому не имеет отношения. Наоборот, призвано запутать случайных любопытных. Только жюри будет знать, что внутри.

На этом и порешили. Завтра я приношу черновик к ней домой. В обмен сегодня рассказываю стихи.

«Я вас любил, любовь еще, быть может…».

По мере прочтения во мне все больше крепла мысль, что завтра надо идти в полном доспехе в гости, иначе могу не отбиться. Слишком откровенный и возбужденный взгляд у моей знакомой – чувствую, на меня строятся некие романтические планы. С другой стороны, может не стоит отбиваться?

Смущает только квест, завязанный на этот рифмованный плагиат. Идея со стихами однозначно идет третьим пунктом, и пользоваться русскими классиками для соблазнения мадам Эмм – чревато последствиями. Может быть, я изрядно перестраховываюсь, но завтра буду отбиваться изо всех сил. И броню надену. Вот если бы Линасси на меня напала, или инфена-киллерша, тогда я бы не сомневался ни секунды – сдался бы сразу.

– Ничего так, креативненько.

Праздничная программа впечатляла. Выступления оригинального жанра, фокусники-иллюзионисты, хор эльфийских мальчиков или, может быть, фейри, отсюда не разберешь толком.

Разносчики сладостей сегодня полугодовую выручку сделали наверняка.

Как и ожидалось, я без проблем прошел во второй отборочный тур. Мой цветок, неожиданно даже для меня, попал в десятку лучших. Видимо, сказалась недавняя история на императорском балу, о которой судачил весь город. Естественно, такой цветок привлекал внимание, и, как следствие, получал дополнительные ленточки, которые зрители оставляли понравившимся экспонатам. Позже ленточки подсчитывались, и тридцать конкурсантов, набравших наибольшее количество лент, проходили в следующий тур.

Появление люда среди претендентов произвело настоящий фурор. Но только двое фейри, попавшие в следующий круг, подошли поздравить меня с успехом, причем сделали это явно искренне. К моему разочарованию, инфена оказалась в конкурсном жюри, а не в группе полуфиналистов, хотя ее «водонасосный бамбук» уверенно шел на первом месте. Название привожу в моей интерпретации, поскольку запомнить оригинальное не смог даже с десятой попытки. Кто же так называет свое изобретение? Никакого представления о пиаре! Странное трубчатое подобие папоротника, скрещенного с баобабом, высасывающее воду с глубины до тридцати метров. По отзывам – великолепное растение, может давать до тридцати литров чистой воды в сутки, даже посреди пустыни. К слову, одно из немногих растений, чей создатель точно известен – все остальные работы анонимные.

Линасси в конкурсе не участвует, так же как и Эмм. Вторая из принципиальных соображений, первая – в виду отсутствия свободного времени, о чем Эмм не преминула мне сообщить. Язва, кстати, присутствует на трибуне, и злорадствует, ожидая моего фиаско. Хотя тень сомнения мелькает в глазах – уже сколько раз я не оправдывал ее ожиданий. Со счета сбилась.

Инфена, восседая за судейским столом, явно волнуется, причем не только из-за моего присутствия, у нее есть проблемы гораздо серьезнее. Весь город с нетерпением наблюдает за развитием любовной интриги. Неизвестный поклонник, влюбленный в инфену, тот самый, что подарил цветок на императорском балу, публично открыл свои чувства. Да еще таким невероятным способом – стихами, напечатанными в газете.

Причем сделал это не сразу, а только тогда, когда литературная истерия и ажиотаж достигли максимума. Произошло это только накануне, в последнем номере газеты. Семь великолепных, никому ранее не известных стихов, ежедневно появлялись в газете. Все они были посвящены печальной безответной любви несчастного юноши к прекрасной эльфе. И вот накануне, кроме стихотворения, появилась строка посвящения «Лишь запах трепетный инжира тебе напомнит обо мне…».

Через несколько часов после выхода газеты, весь город уже знал, в кого безнадежно влюблен таинственный поэт – история о цветке на балу еще у всех на слуху. А вы как думали? Что я доверю воле случая прохождение моего инжира во второй круг? У нас все по-взрослому, с двойной подстраховкой.

Сейчас же инфена, с лицом белее мела, нервно покусывая ногти, пытается угадать, кто же из нас тот таинственный поклонник. Когда взгляд ее случайно падает на мою ухмыляющуюся физиономию, состояние моей жертвы переходит в открытую панику. Холодная изощренная месть – ничего личного, просто квест.

Объявляют начало второго этапа. Все конкурсанты по очереди предъявляют судейской коллегии свои научные работы. В президиуме семь уважаемых эльфов, признанных мэтров, среди них вижу еще одно знакомое лицо, кроме инфены – гасьендо архимаг Ирисан. Естественно, никто из жюри сейчас смотреть научные работы не собирается, все они изучены и проверены заранее. Церемония – лишь формальность, дань традиции. Финалисты уже фактически определены, и процедура максимально сокращена во времени ради зрелищности праздника.

Но не в этот раз.

Недаром я тщательно изучил правила проведения Сатурналий. Конкурсант имеет право представить свою работу в любой момент, и не обязательно заранее. Конечно, обычный участник не станет нарываться на неприятности, и пойдет навстречу организаторам праздника, предъявит работу заранее, иначе предвзятое отношение судей обеспечено.

Но только не в моем случае. Я ведь необычный участник, и мне плевать на условности и отношение судей. Под зловещее молчание трибун, под неодобрительными взглядами экзаменаторов выкладываю свой талмуд на стол перед судьями. Архимаг с сожалением и сочувствием смотрит на меня, инфена с откровенным испугом, остальные – резко недоброжелательно. У люда-выскочки нет ни одного шанса.

– «Перспективные сорта меллорнов», – с все возрастающим недоумением читает заголовок эльф в зеленой с золотом мантии, и, запнувшись, растерянно переводит взгляд в мою сторону.

Тишина гробовая.

Ирисан первым соображает, что тут дело неладно, и прямо-таки вырывает книгу у коллеги. Открывает и начинает читать, но уже не вслух, а про себя. Через несколько минут его лицо багровеет, такое ощущение, что ему не хватает воздуха.