пришлось идти с ней в конец пещеры. Перед тем, как уйти, я оглянулась на Кобаяши, который не двигался, а потом на скелет посреди пещеры. Я кивнула на него.

— Когда я впервые увидела это, подумала, что это был они.

Кобаяши тихо рассмеялся.

— Справедливо. Но нет. Видишь зубы? Большие и острые спереди, широкие и тупые сзади. Это медведь. Большой, и вряд ли он забрался сюда сам — слишком большой для щели за водопадом. И он не мог забраться по горе. Интересно, кто принес его сюда?

Я не знала, как и Эми, и мы попрощались и пошли к пруду.

Пока мы шли вдоль ручья, Эми отметила:

— Ты поклялась, что мы не скажем Матсудаире-сама, Такеде-сама и солдатам.

— Да.

— Но ничего не сказала о госпоже Чийомэ и куноичи.

Смущенная, но и довольная собой, я пожала плечами и улыбнулась.

— Верно.

22 — Самураи-сироты

Мы снова доложили Чийомэ-сама в ее покоях.

Она снова была рада, что мы нашли Кобаяши и раскрыли возможного свидетеля, но недовольна тем, чего мы добились.

— И вы не смогли уговорить трусливого дезертира вернуться к его генералу?

Я не могла придумать, что сказать на это.

Эми ответила:

— Он не пришел бы. Он не знал, отпускать ли нас. Мурасаки-сан убедила его, что мы не выдадим его, но другим вариантом было только напасть на него. Мы могли победить, но были бы ранены, а он погиб бы, и тогда мы не смогли бы продвигаться дальше.

— Возможно, — не спорила госпожа, ее лицо скривилось, словно признание было полным боли. — И, может, он сам придет и выдаст себя. Похороны сразу после обеда. Если он не придет к закату, берите Братишек и вытаскивайте разбойника из его логова.

Я поклонилась, но пришлось отметить, что Братишки вряд ли поместятся в проход — они были шире в плечах, чем дезертир.

— Ладно, — буркнула госпожа Чийомэ. — Тогда возьмите Миэко, Хоши и, о, Рин. Они смогут притащить этого хорька сюда. И он, может, даже будет жив, если они решат быть осторожными.

— Да, Чийомэ-сама, — сказали мы с Эми.

Она кивнула на колчан на коленях Эми.

— Отнесите стрелы капитану Харе. Он на землях встречи. А потом вернитесь на кухню. Уверена, вы там нужны, хотя вряд ли кто-то будет голоднее к полудню, чем они были на завтрак.

— Да, Чийомэ-сама, — повторили мы и ушли.

* * *

Мы сообщили поварам, куда шли, но приготовления к обеду шли гладко, и Ки Сан махнул нам, сказав возвращаться поскорее, чтобы помогать разносить еду.

Тоуми хмуро глядела на нас, но по привычке.

Аимару и Кумо-сан — Фацо — улыбнулись, а Торай-сан — Коротышка — сверлил хмурым взглядом, то ли дулся на нас, то ли это была его обычная гримаса. Я не знала.

Мы вышли за врата, когда Эми сказала:

— Мурасаки?

— Хм?

— Думаешь, Матсудаира-сама казнил бы Кобаяши-сана?

Я обдумала это, поглядывая на часовых, стоящих у Полной Луны. Один из них мог… я покачала головой.

— Не знаю. Он точно был бы наказан, да?

Эми кивнула.

— Да. Дисциплина важна. И репутация клана. Просто… страх наказания ведь лучший способ поддерживать дисциплину, да?

— Не знаю, — признала я. — Но без него зачем солдатам бежать к бою, а не от него?

— Из уважения к их лорду? — предположила она. — Честь? Наши отцы сделали такой выбор.

— Наши отцы отказались от приказа. И пострадали от последствий.

— Но они действовали с честью.

— Твой отец и отец Тоуми, — я вздохнула. — Не мой.

— Он почитал тебя. И твою сестру. И твою маму, — я взглянула, но ее лицо было лишено эмоций. — Хотела бы я, чтобы мой сделал такой выбор.

Я попыталась отогнать картинку Эми и Тоуми, глядящих на самоубийство их отцов.

— Хотела бы я, чтобы им не нужно было принимать такой выбор.

Через пару шагов в тишине она мрачно кивнула.

Место встречи было на вершине гряды, напротив места, где стояли наготове погребальные костры. Монах, казалось, снова говорил с трупами — молился за них, скорее всего. Два его помощника сидели на земле, играли в го.

Лорды и их капитаны встречались в месте, окруженном тяжелой шторой — джинмаку. В стороне подальше от Полной Луны, выходящей на юг, два часовых охраняли вход.

— Прошу прощения, господа, — сказала я, когда мы подошли. — Нам нужно поговорить с капитаном Хара.

— Зачем вам нужно говорить с Харой-саном? — спросил страж Такеда. Это был юноша, которого я встретила у палатки Такеды-сама в утро, когда мы нашли тело Торимасы.

Эми подняла колчан с белыми стрелами.

— Мы подготовили это для похорон. Госпожа сказала нам вернуть их Харе-сану.

Часовой раздраженно скривил губы, но кивнул.

— Ладно. Оставайтесь тут. Я посмотрю, придет ли он, — он кивнул стражу Матсудаиры и прошёл внутрь.

— Он не выглядел радостно, — сказала Эми.

К нашему удивлению, солдат Матсудаиры рассмеялся.

— Тадаши-сан не доверяет вам, девочкам из Полной Луны, — мы моргнули, глядя на него, и он пожал плечами, извиняясь. — Он убежден, что вы как-то связаны с той смертью. Не знаю, как можно было обвинить милых девушек в таком кошмаре!

Мы с Эми согласились, что это было невообразимо, и он снова рассмеялся.

— Господин, — сказала я, — солдат, который сбежал, который был у наших ворот?

Лицо стража вдруг посерьезнело.

— Кобаяши.

— Да. Как думаете, что с ним сделает лорд Матсудаира, когда его поймают?

Он скривился.

— Девочкам лучше не знать о таком.

Эми склонила голову.

— Нам повезло жить в мирном защищенном месте, да, но нынче беда всюду. Даже как ученицы-мико мы испытали… многое.

Он скривился, но ответил на ее кивок своим.

— Да. Конечно. Почему вы хотите знать?

Я хотела рассказать правду (или ее часть), что мы хотели больше узнать о новом союзнике нашего лорда. Был он строгим или милосердным.

Но Эми поделилась немного другой правдой.

— Мы — сироты, сироты самураев. Мы переживаем из-за вопросов долга и чести.

Часовой, простой солдат, поклонился нам.

— Матсудаира-сама строгий командир, но справедливый. Если Кобаяши выдаст себя ему — он боролся за лорда с осады замка, что было еще до вашего рождения, девочки. Они многое прошли вместе. Думаю, если Кобаяши-сан придет сам, Матсудаира-сама будет милосерден.

Это не успокоило меня, но это было лучшим, на что мы могли надеяться. Я поклонилась, Эми последовала примеру.

— Спасибо, господин.

Он поклонился в ответ.