Смешно, но домыслы, чтобы не сказать о них – сюрреалистические измышления насчет ртов, хищно распахнутых на мое жилье, неожиданно нашли подтверждение. Эти странные люди… Стесняюсь напомнить, что по моей предвзятой версии именно они владеют постылой кошкой, с коей я состою в откровенной вражде. И вот эти странные люди написали заявление народному депутату, заседающему от нашего микрорайона на одном из государственных грозовых облаков. А может статься, что и целый район представлял товарищ.

Грешен, никогда не изучал бюллетень для голосования, если на работе запугивали до того, что приходилось идти и голосовать. Но и врать не стану: фамилию своего главного кандидата запомнил крепко. Странно было бы за эти годы ее не выучить. К тому же «напоминалок» как всегда полный экран, с утра до ночи.

В остальных бумагах – городских, окружных, районных, какие еще там… – крестик ставил и ставлю всегда произвольно. Важно не промахнуться мимо квадратика, не запороть бюллетень. Речь об уважении к бумаге, не больше того. Персонаж мне не интересен. Он в принципе, вообще не имеет никакого значения. Почему? Потому что выбираем мы из народа в «не народ», и избранные никогда уже к нам не вернутся. Уникальный случай, когда «билет в один конец» звучит, как отчет о состоявшейся мечте.

Мне вся эта бесовщина не нравится, но митинги, баррикады, как возможность что-либо переменить, никак не вписываются в мои представления о личной самоотверженности. Я ее, личную самоотверженность, не переоцениваю. Я, если разобраться, и без того – кругом жертва.

Адресата соседского навета, то есть депутата какого-то там уровня, мы вроде как в своеобразные доноры выдвинули. В смысле, одарили правом делиться с народом своим кровным временем, талантами и благоприобретенными возможностями, думая о власти. А он, как позже, но почти сразу же после избрания выяснилось, вдруг переменился. Рассудил о себе, жирный и пышущий здоровьем притворщик, как о худосочном и малокровном для пользования толпами страждущих. Глагол «делиться» в одночасье испарился из его словаря. При этом ходят упорные слухи, что все-таки делится, собака. Вынужден. Увы, не с нами.

«С кем?»

«Мне лучше не знать, еще чего доброго выболтаю. И вообще не о том речь, я ведь с заявления соседского начал».

«Так и продолжай, с чего начал».

В заявлении значилось, что из моей квартиры к нижним соседям стекают «потоки негативной энергии», и жильцы ощущают «неправильное в охватившем страну расцвете духовное и нравственное неблагополучие». На что конкретно авторы намекали, я не знаю, но написано было так. Дословно. Это цитата. По странному стечению обстоятельств меня письменно уведомили из секретариата народного депутата о поступившей жалобе и простодушно сдобрили уведомление выдержками из оригинала. Закавыченными. Оттуда и выписана цитата, приведенная выше. Я по праздности забавлялся, выдумал другой текст уведомления. Вот он:

«Уважаемый товарищ! Вчера, ближе к полудню, на Вас донесли представителю демократической власти, каковой проявил заинтересованность в Вашей судьбе и нашел единственное мудрое решение. Оно должно побудить Вас спешно навести порядок в личных делах. Остаемся с Вами, пока Вы с нами».

А что депутат? Депутат отреагировал на сигнал своеобразно, совершенно непредсказуемо и смешно. Народные избранники, я заметил, вообще тяготеют к хохмам с серьезными лицами. Такое амплуа. Уж не потому ли, что мы выбираем их вроде как в шутку? И тоже с наморщенным от прилива ответственности челом?

«Ответственности за кого, осмелюсь спросить?»

«За себя, наверное. Так получается».

«Н-да… Ну и что же наш депутат?»

Он направил ко мне… налогового инспектора. Мы с инспектором остались друг другом чрезвычайно довольны.

Абсолютно нормальным оказался мужик. У него тоже проживал хомяк, только другой породы – Даурский. Он – не хомяк, а инспектор, – срочную отслужил, как и я, в Забайкалье, но с большим прибытком: вывез оттуда не бронхит в хронике (я весь собрал), а жену и первого своего даурского хомячка. С тех пор ни разу не изменил породе. А вот с женой так не вышло. Изменил. Все бы ничего, могло обойтись, срастись с костной мозолью, но женщина поддалась обиде, характер с поводка спустила. Проявила себя не симпатичным и любящим человеком, как раньше, а неуживчивой фурией. Вот и пришлось расстаться.

В ответ на душевную откровенность я без затей, по-добрососедски, рассказал гостю, что заявители – они же кляузники и клеветники – сделали недавно в квартире дорогущий ремонт. Паркет, стояки труб, батареи, проводку – все заменили. Больше года житья от них не было. При этом вроде бы нигде не работают. «Вроде бы» подчеркнул интонацией, но однозначно не стал утверждать. Всезнающие тетки во дворе в цифрах ремонт расписывали, умом можно тронуться, какие цифры! Но заходить так далеко я не стал, с цифрами это уже донос, стыдно. Нюансировка во всем важна: воровать – приворовывать, врать – привирать. Как, спрашивается, без таких тонкостей отличить честного человека от жулика?

Кстати, про негативную «энергию» как причину кляузы инспектор услышал от меня впервые, его подвигли на поход иным поводом. Что именно сообщили, он умолчал, я же не стал настаивать, раз полюбовно коллизия разрешилась. Зато о народном избраннике сборщик податей молчать не стал, обозвал конченым идиотом. Похоже, налоговики и в самом деле неплохо осведомлены.

Еще мы сошлись в том, что оба недолюбливаем кошек. «Недолюбливаю» было моим словом, налоговик сказал «Терпеть ненавижу!» Кошка… Как-то снесло меня от нее вольным течением мысли. Интересно, кошке может сниться Желтое море? Наверное может, если, конечно, она различает цвета. Если нет, то ей снится Черное. Или Белое. Получается, что кошкам по определению снятся патриотические сны? А мне нет. При этом они, гады, лопают импортный «Вискас», а я докторскую с Черкизовского. В лучшем случае. Это касается и колбасы, и производителя.

Где справедливость?

По-видимому, там же, где определено, что мы в ответе за братьев наших меньших, а они за нас нет, оставив вне рассмотрения сторожевую собаку или собаку-поводыря. Почему сестры не упомянуты? Для них что, существует отдельная программа?

Вот таким я бываю въедливым.

Кошка, я так сегодня решил, за людей не ответчик. И перед людьми не ответчик тоже… Возможно… Возможно, что со своим задуманным на сегодня подвигом я допускаю ошибку и всем стало бы лучше, откажись я от в общем-то не совсем искреннего милосердия. Хомячура вон подтянулся, уловил колебание мысли, всем тельцем на стороне моего сомнения. Стоит во фрунт, красавец, усами вибрирует. Подоконник можно было бы цветами уставить: алоэ от насморка и в память, фикус там… Окурки в горшок тушить, в землю. Все полезнее, чем кошка. Правда, не уверен, что подоконнику эта идея понравится. Мне, если разобраться, она тоже не очень. Вот такая нежданная общность с подоконниками вырисовалась. И как теперь с этим жить?

55

В моем доме старые деревянные подоконники. Настоящие ветераны. Такие же больные, заброшенные, брюзгливые, податливые малейшему вниманию, совершенно не чувствительные к лицемерию и фальши, что на них нацарапают – то и хранят. Однако сильно переживают, если жильцы водружают на их спины горшки с разной зеленью. Даже если под горшки тарелки и блюдца подложены. Жильцы, особенно те, что в преклонных годах, чересчур щедры на воду, поливают зелень общего пользования куда обильнее, чем та нуждаются и заслуживает. Через край льют. Да и посуда, выделенная под горшки, чего уж там, – бросовая, битая. Сыро становится подоконникам и неуютно. Гнилой климат на отдельно взятом участке. Им тоже «неклиматит»? Ну да, им тоже. От безнадежных попыток скинуть обузу подоконники сильно коробит, крутит, а они, надо сказать, и так зажатые, не разгуляться, тянут свой век без задора. Скучная, словом…