тобой на картошку поехали? У меня ж там первая любовь случилась. С этим, как его…

— С агрономом? Как же не помнить. Погоди-ка, где-то у меня фотографии сохранились, — оживилась Ирина и принялась доставать с антресолей старые альбомы.

— Фотографии? Откуда? Машка же тогда зажала нам пленку, — удивилась подруга. — Уж как я ни выпрашивала. Неужто тебе удалось? И почему мне не сказала?

— Ой, там долгая история с этими фото. Она тогда уперлась. Видно, было, что в тех пленках скрывать. А фотоаппарат-то один на весь отряд. Так и остались без карточек.

А через пару лет (ты в ту пору с мужем на Камчатке жила) встретились мы с Марией случайно. На каком-то семинаре в Минске. В одном проекте защищались. И победили. Ну и расщедрилась бывшая сокурсница. Принесла несколько фотографий. На память. Меня-то там — через раз на самом дальнем плане: не любила сниматься, стеснялась. Зато ты с Петровичем кругом в фокусе. Звезды! Смотри… — Ирина выбрала нужный альбом и положила на стол.

— Ох! Петрович — а я и забыла, как кавалера величали. Да и какой там кавалер — три медляка да два вечера под забором общежития. Обнимашки-целовашки. Чисто по-пионерски. Интим не предлагать!

— Интим… Да кто ж в ту пору слова такие знал!

— Да уж, — Люся рассматривала фотографии со слезами на глазах. — И, правда, звезды. А че ж письмом мне не переслала?

— Чтобы муж тебя в Тихом океане утопил? Горяч был твой Проша. Хотела показать, когда в отпуск приедешь. Да забыла…

— Склеротичка. Зато умная — с Прохора сталось бы. Да и твой Димыч мало отставал. Горели, горели, да и сгорели раньше срока. Царствие им небесное! — перекрестилась Люся. — Теперь нам с тобой каждой за двоих жить приходится. Лет до ста, как думаешь, дотянем?

— Разве что на позитиве…

— Кругом права: счастье человеку жизнь продлевает. Особенно когда его в меру. Ой, глянь, Валька с филфака! Моднявая… А тут что у нас?

— Кажется, матанализ сдали.

— То-то, смотрю, рожи, как прожекторы на маяке, сияют. Ох и круто Бойко принимал! Я шпору так и не смогла достать, благо Тихонович рядышком сидел. Помог кавалер…

— Ой, Люська, какая же ты ветреная в молодости была! Универ гудел, что рой осиный. Всем знать хотелось, спишь ты со своими обоже или по верхам скачешь.

— Спишь?! Да если бы спала, взял бы меня Проша замуж? — всплеснула руками та. — Вот именно… Небось, любопытствующие тебе тогда проходу не давали. Как-никак, лучшая подруга. В курсе быть должна.

— Не давали, да и Бог с ними. Очень надо было мне твои похождения с кем попало обсуждать.

— Я и не сомневалась. А тут, смотри, Иванов, красавчик! Полкурса в него с первого взгляда влюбились. А это, кажется…

За вечер они осилили два альбома — студенческий и выпускной. Насмеялись, под настроение вместе с чаем бутылку наливки ополовинили. Взялись было за следующий…

— Нет, похоже, не потянем свадебные радости, — покачала головой Люся, отвлекшись на звонок телефона. — Одиннадцатый час. Мне бы до дому засветло добраться. Давай отложим до завтра. До маршрутки проводишь?

— А то. И самой прогуляться полезно. Стряхну лишние эмоции. Сегодня их у меня через край.

— Ага. И наливочки облепиховой лишек, — хихикнула подруга, нетвердой походкой следуя в прихожую. — Слушай, классно посидели. Я уж большую часть наших позабыть успела. А тут все молодые, смешные, трогательные. Особенно Ромка Тишко. Даже не думала…

Обмен мнениями занял весь путь до остановки. Усаживаясь в такси, Люся обернулась и зависла на ступеньке.

— Мадам, не тормозим! — выразил озабоченность водитель.

— Момент, юноша! Я о главном забыла! Прикинь, Ирочка, какая жизнь нам досталась счастливая! Подумаешь, один часок повспоминали, а летаем что пташки райские!

— Часок не часок, но было что вспомнить, — согласилась Ирина, подталкивая оставшуюся за бортом часть подруги в салон маршрутки. — Всякого в нашей жизни хватало, милая. Поезжай уже.

— Нет! Ты не поняла! — упорствовала Люся. — Жизнь длинная нам досталась — семь десятков годков по земле-матушке пылим! И что? Коли хорошенько присмотреться, все эти десятки до одного счастливыми мгновеньями наполнены. Вроде мелочь мгновенье каждое, а пшик — и нету! А наложи одно на другое — уже часок получается. А часок на часок — вот тебе и денек счастливый. А денек на денек — лови недельку. А…

— Мадам, эдак вы до очередного миллениума дотянете! — не выдержал таксист.

— Запросто! — кивнула Люся. — Если вы не против.

— Я всеми руками за! Особенно если на телефонный диалог переключитесь.

Воспользовавшись моментом, Ирина таки втолкнула гостью в такси:

— Пока, девочка моя! Завтра созвонимся!

— Никаких созвонов! Тортик-то остался. И облепиховая. Буду в пять! — заявила подруга. — Погудим! И не вздумай…

Дверь захлопнулась, разорвав фразу. Бусик презрительно фыркнул и влился в череду спешащих куда-то машин.

Ирина улыбнулась ему вслед и направилась в сторону скверика. Ей хотелось немного пройтись. Накрапывал мелкий дождик, постепенно смывая яркость только что пережитых воспоминаний.

— Кап-кап-кап, — постукивали капли по листьям молодых лип. Собирались в струйки. И пропадали, быстро стекая в траву. Тут же сменяясь другими. Почти как счастливые мгновенья. Только что были — и нету. Хотя…

По тротуару резво неслись вдаль ручейки тех самых дождинок.

«Права Люсенька, не пропадает никуда наше счастье, накладывается одно на одно, — неслись вслед за ручейками Иринины мысли, — из капель в струйки. Из струй в ручьи, а там и до рек недалеко. А там и до морей с океанами…»

Дома она прибралась. Положила на место старые альбомы. Задумалась. Вернула всю стопку на стол. Отобрала просмотренные. И еще несколько.

— Двух завтра за глаза хватит. Свадебные фото точно дважды пересмотрим. Ну и детишек в младенчестве. А остальные… будет повод для новой встречи. И для нового счастья. А пока нужно в Москву позвонить, предупредить, что приезд мой откладывается до следующей пенсии. Вот и время для дачных хлопот появилось. Дочь обрадуется.

«И ни слова благодарности в сторону главной героини! — напомнила о себе память. — А ведь все ваши сегодняшние радости исключительно с моей подачи состоялись».

— Прости, дорогая, не догадалась! Спасибо! Ты уж подольше со мной оставайся. Вдвоем век вековать сподручнее.

«Так и быть, приму все сказанное за комплимент. Доброй ночи, хозяйка!»

— Сладких снов! Завтра день обещает быть приятно хлопотным.

Скоро дом Ирины Игнатьевны спал. И снились его обитателям исключительно добрые сны.

Слезы… слезы… слезы…

Дождь наконец окончился. Ушел куда-то за реку, за полдня промочив город до нитки. Солнце уже подумывало выбраться из полупрозрачного облачного убежища. Кокетничало, выставляя то