забралась наверх, и я медленно полез следом. Пока я карабкался наверх, ребята уже залезли внутрь. По сложению я был немного плотнее Валета и тем более Ольги, поэтому мне стоило определенных трудов, чтобы протиснуться в довольно узкое чердачное окно, да еще стараясь при этом не пораниться оставшимися в оконной раме осколками стекла. Спустя несколько минут и благодаря помощи Толика, я наконец оказался внутри.

К моему удивлению, чердак был абсолютно пустым, никакого хлама, макулатуры или еще чего-то подобного, просто сухое и абсолютно пустое помещение.

— Что же это они никакого барахла сюда не натаскали? — удивленно прокомментировал увиденное Толик. — На порядочном чердаке обычно шага сделать нельзя, чтобы не наступить на какую ни будь хреновину, а тут пусто. Странно как-то. Ладно, нужно внутрь пробираться.

Люк внутрь дома долго искать не пришлось, с учетом отсутствия каких-либо вещей, он был очень хорошо заметен. Толик попробовал его открыть, но он также оказался заперт.

— Странное дело. Такое ощущение, что хозяева очень не хотели видеть гостей, — растерянно сказал Валет.

— Ага, вот только как они сами-то отсюда вышли? — задала Ольга вопрос, который и у меня крутился в голове.

— Без понятия. Сейчас будем разбираться, что тут к чему, — Валет снял с пояса походный топорик и рубанул по люку.

Сухие и тонкие доски поддавались очень легко, поэтому буквально за пять минут он искрошил люк практически в щепки, а затем несколькими ударами ноги выбил его вниз. Изнутри дома потянуло затхлым, немного сладковатым запахом.

— Вот курва, что-то не нравится мне все это, — встревоженно сказала Островская. — Может быть, не будем туда спускаться?

— Почему? — я не совсем понимал причины ее испуга. — Что там такого? Ну, пахнет не очень, так это и понятно, дом неизвестно сколько не проветривался.

— Запах какой-то странный, — ответила девушка. — Мне от него как-то не по себе.

— Между прочим Ольга дело говорит, — поддержал ее Валет. — Запах и в самом деле не очень. Так пахнет смерть.

— Что ты имеешь в виду? — я не очень понимал, о чем он сейчас говорит.

— Я сейчас сделаю предположение, которое, скорее всего, окажется верным, так что не падай в обморок, если я буду прав, — Ольга прикрыла лицо руками, вероятно, пытаясь защититься от предположения Валета. — Думаю, что мы сейчас спустимся вниз и увидим труп. С очень большой долей вероятности я могу предположить, что он уже успел разложиться, и ты увидишь просто скелет, обтянутый кожей. Надеюсь, ты не станешь падать в обморок, а то я как-то не захватил с собой нашатырного спирта.

— Мне доводилось видеть трупы, если ты об этом, — ответил я, вспомнил бойню в Яховлевской Усадьбе и усмехнулся. — Да и вообще, кровью меня вряд ли испугаешь.

— Это хорошо, — кивнул Толик. — А что насчет Ольги?

— Не могу сказать, что я в восторге от трупов, но как-нибудь переживу, — заверила его моя пани. — Всякое видеть приходилось.

— Как скажешь, — Толик осветил фонариком лестницу с чердака, по которой ему предстояло спускаться внутрь, и медленно полез вниз. — Спускайтесь, только осторожно, — сказал он через некоторое время. — Не спешите, ступеньки скрипят, как бы не рассыпались.

Мы по очереди спустились вниз. Судя по всему, комната служила хозяевам чуланом или чем-то похожим на это. Чего здесь только не было: метлы, лопаты, ведра, полки были заполнены разнообразным инструментом, гвоздями и прочими вещами, которые могли пригодиться в хозяйстве. Толик толкнул дверь из комнаты, которая открылась с каким-то скрипучим треском, говорившим о том, что ее не смазывали уже очень много лет. Неприятный запах усилился. Краем глаза я увидел, что Ольга сжимает в руке пистолет. Оставалось надеяться на крепость ее нервов и на то, что она не начнет с перепуга палить куда попало.

Валет вошел в комнату, быстро осмотрел ее и не стал нас томить:

— Ребятки, похоже, это спальная комната. Здесь кровать, телевизор и труп. Он почти полностью высох, что называется — кожа да кости, поэтому заходите смело, можно никого не бояться, не думаю, что он станет возражать против нашего нежданного визита.

Я вошел в комнату и посмотрел по сторонам. Ничего подозрительного, никаких телодвижений — тихо, как в склепе. Все-таки моя способность ночного зрения в таких ситуациях просто незаменима, хотя с фонарем, конечно, будет удобнее. В полной темноте фонарь пятном осветил труп, который лежал на кровати и больше походил на скелет. За мной вошла Ольга. Я уверен, что она тоже увидела мертвеца, но никаких признаков испуга не подала.

— Что-то здесь слишком темно, — сказал Валет и подошел к окну. — Смотрите-ка, здесь ставни закрыты на внутренний запор.

Валет открыл окно, совсем немного повозился с запором и распахнул ставни. В комнату ворвался свет. Какое-то время мы привыкали к свету и осматривали комнату.

— Как интересно, похоже, хозяин перед смертью смотрел телевизор, — сказала Ольга и указала пальцем на воткнутую в розетку вилку.

Рядом с кроватью стояло древнее трюмо, зеркало которого было завешено тканью. На мертвеце лежало несколько хвойных веток, иголки с которых уже давно пожелтели и осыпались.

— Да, действительно интересно, — усмехнулся Толик. — Получается, что перед смертью он закрыл двери и все ставни, ну и завесил зеркало, чтобы его душа после смерти не оказалась в зеркальном лабиринте. После этого, по каким-то только ему понятным ритуальным соображениям, возложил на себя еловые ветки и лег помирать, а заодно и смотреть телик. Так, что ли?

— Бред какой-то, — прокомментировал я увиденное. — Все это попахивает какой-то мистикой, если честно.

В этот момент включилась рация и Ольга вскрикнула от неожиданности.

— У меня тут джек-пот! — раздался радостный крик Паровоза. — Эй, вы слышите меня? Повторяю — у меня здесь джек-пот! Прием.

— Костя, мы тут чуть не обосрались от твоего вопля! — ответил ему Толик. — У нас тут тоже джек-пот в виде мертвеца на кровати. Прием.

— Ух ты! Прикольно вам там, наверное, — заржал Костя. — У меня, конечно, не так интересно, но есть, что рассказать. Нашел золото, червонцы, в количестве пятнадцати штук, как слышно? Прием.

— Ребята, что у вас там за мертвец? — в рации послышался встревоженный голос Никиты. — Это случайно не кто-то из пропавших до нас групп? Прием.

—