— Сейчас, сейчас! — кричит Фердинанд.

Он сам уже практически лежит на Феликсе, пытаясь ухватиться щипцами за больной зуб. В конце концов, ему это удается. Феликс издает такой стон, как если бы он испытал десять мегаоргазмов одновременно. Мы из солидарности делаем то же самое. Тут уже начинается полная неразбериха. И вот он, решающий момент! Сильный рывок, и Фердинанд вытаскивает зуб. Вопль Феликса больше напоминает вопль дикого зверя.

— Добрый вечер, — неожиданно говорит какой-то человек. Я оборачиваюсь и при этом замечаю, что мое декольте как-то очень сместилось и уже не прикрывает одну грудь. Так как Сильвестр стоит непосредственно рядом со мной и наклоняется в мою сторону, чтобы не дай бог не выпустить Феликса, то можно подумать, что он только что ласкал мою грудь. Кроме того, Сильвестр порядком вспотел, так что человек со стороны мог бы вообразить, что он действительно только что занимался сексом. У всех остальных тоже такой вид.

В дверях стоит Мариус с огромным букетом цветов. Он растерянно смотрит на все происходящее. Остальные сразу смолкают. Даже Феликс перестает кричать.

— Я ухожу, — говорит Мариус, разворачивается и действительно уходит.

Все случилось так быстро, что я просто растерялась и даже не смогла побежать за ним вслед, догнать его и все объяснить.

— Кто это был? — спрашивает Эви. — Какой-то фанат?

— Нет, мой друг, — говорю я медленно.

Даже Сильвестр не находит слов.

Молчание прерывает Анжела:

— Ах, как мило, только почему он не остался выпить с нами по бокалу вина?

Я уже несколько часов подряд пытаюсь найти Мариуса. Звоню во все отели, но мне говорят, что он там не останавливался. Может, врут? Или он уже застрелился? А вдруг со злости пошел в бордель провести жаркую ночь с какой-нибудь пышногрудой Мадлен или Джессикой. Или с обеими. Или со всеми проститутками сразу. Мне плохо. Будь я на месте Мариуса, я бы тоже подумала, что попала на какой-то сейшн к садомазохистам, практикующим групповой секс. Самое обидное, что Мариус даже не хочет выслушать меня. Сто процентов, он сейчас в борделе.

— Придется нам ехать в публичный дом, — говорю я Сильвестру.

— Да ты в своем уме? — говорит он. — Зачем нам туда ехать? — Сильвестр смотрит на часы. — К тому же те, которые я знаю, уже закрыты.

Все молчат.

Сильвестр понимает, что не то ляпнул, и смотрит на Анжелу умоляющим взглядом, который как бы просит не начинать скандал прямо сейчас.

— С каких это пор ты знаешь, до какого времени открыты бордели? — кричит на него Анжела. — Значит, МОЙ МУЖ ХОДИТ К ЭТИМ ДЕВ- KAMI.

Сильвестр хватается за голову.

— Нет, нет, да нет, — вот и все, что он может сказать.

И тут Анжелу понесло:

— А я-то думала, у нас идеальный брак. Так вот почему ты засыпаешь меня всеми этими украшениями и хочешь, чтобы я съездила на какой-нибудь курорт. Ведь тогда ты сможешь преспокойно пойти в бордель.

Господи, как все это ужасно. Никто не решается даже слово вставить. И Анжела продолжает кричать:

— Знаешь, с меня хватит! И не думай, что я смогу жить с мужчиной, который путается с проститутками. Завтра же позвоню моему адвокату.

— Любимая, — в отчаянии говорит Сильвестр, — все это какое-то большое недоразумение!

Анжела подходит к камину и берет в руки кочергу.

— А если я сейчас прибью тебя этой штукой, это не будет недоразумение? — язвит она.

Нет, пожалуйста, только не еще одно убийство.

— На помощь! Ражвяжите меня! Я боющь! — шепелявя, выкрикивает Феликс, по-прежнему лежащий на столе.

Анжела сейчас похожа на ангела мести во плоти. Она прямо как Мадлен Ля Мотт из «Маяков в бурю», которая как раз кочергой размозжила череп своему мужу Джастину на плантации «Резолют» в одном из южных штатов, после того как он влепил ей пощечину, потому что Мадлен узнала, что ее племянник погнался вслед за молодоженами Бреттой и Билли, чтобы замочить их по дороге на вокзал. Вильфред подскакивает к Анжеле, чтобы не дать ей совершить то, о чем она потом пожалеет, и парочка начинает кататься по персидскому ковру.

Сильвестр кричит:

— Это все твоя вина, Каро! Такое несчастье, такое несчастье! Из-за тебя случилось непоправимое).

В эту минуту у меня звонит телефон. Это Мариус. Он говорит:

— Между нами все кончено. Завтра соберу твои чемоданы и отдам их Геро. Как сможешь, верни мне ключ от входной двери!

Потом он просто кладет трубку. Я сразу перезваниваю, но Мариус уже отключил телефон.

Анжела с яростным сопением собирает вещи. Она хочет переночевать у подруги. Никто не расходится, мы не хотим оставлять Сильвестра одного. Фердинанд говорит, что без коньяка тут не обойтись, и спускается в подвал взять бутылку-другую. Сильвестр напивается до чертиков.

— С одной съемочной группой я бывал в борделях, это, правда, но я ничего не делал! Вот только как мне убедить Анжелу в своей честности? — Он вопросительно смотрит на меня.

Ну, что тут скажешь? К тому же у меня у самой личная драма. Я снова осталась одна. Совсем одна. Без бойфренда. В супермаркете на меня с сочувствием будут смотреть те счастливчики, что нашли свою вторую половинку, ведь уже по тому, что я покупаю, становится понятно, что у меня никого нет. Один йогурт, маленькая буханка хлеба, одна пицца глубокой заморозки и одна зубная щетка. Хотя некоторые говорят, что супермаркеты — самое подходящее место для завязывания новых контактов. Если верить многочисленным женским журналам, то в супермаркете вполне можно встретить спутника жизни. Достаточно сказать какому-нибудь мужчине, что стоит у холодильной камеры с полуфабрикатами: «Если вы ищете лазанью с лососем, так она здесь, под пакетами с горошком», и вот вы уже не одиноки. Да, если верить всем этим журналам, то вы выйдете из супермаркета рука об руку со своим новоиспеченным супругом. И тогда уже с двумя пиццами глубокой заморозки.

Звонит Геро. Он уже в курсе.

— Извини, конечно, но я прекрасно понимаю Мариуса, — говорит он осторожно. — Просто поставь себя на его место. Такое унижение…

— Не тебе об этом судить. И вообще у меня нет ни времени, да и ни малейшего желания с тобой объясняться.

И что они, сговорились, что ли, все против меня? Да они просто завидуют, потому что я теперь знаменитость.

Эви спит в шезлонге. А обычно ложится на краешек моей кровати. Может быть, боится, что госпожа телеведущая вдруг станет агрессивной и нападет на нее ни с того ни с сего. Я, конечно, в отчаянии, но не до такой же степени.

Эви носит чулки без подвязок. Они прекрасно держатся у нее на бедрах. Моя помощница такая стройная, что на ее чулках даже не образуется складок. Раз в жизни я тоже надела чулки без подвязок. Хватило их ровно на две минуты. Потом они благополучно свалились, да и что удержится на моих пухлых ляжках. Так я и стояла у входа в зал кинотеатра. Чулки спали, а мой молодой человек тогда отсел от меня чуть ли не на последний ряд.