– Да не какого-то, а великого Вельзевула – Повелителя мух! – в сердцах вскричал Кощей, решетчатое забрало с лязгом рухнуло к подбородку. – Это же по силе и мощи младший брат самого Сатаны! Да он из наших леших да водяных узлы морские вязать станет. Они ему, по правде сказать, тоже не спустят. И начнется…

– А что, собственно, в этом такого? – улыбнулся я. – По-моему, простые люди от этой войны только выиграют. Помните, у Высоцкого: «…билась нечисть груди в груди и друг друга извела. Прекратилися навек безобразия, ходит в лес человек безбоязненно. Не страшно ничуть…»

– Зелен ты в наших делах, участковый, – глухо прозвучало из-за забрала. – А все потому, что не отсюда ты… чужой, сердцем не прикипел, традиций не уважаешь. Вельзевул сюда не один пожалует, он ведь весь свой бесовской легион приведет. Битва будет страшная, земля родить перестанет, в лесах деревья сохнуть начнут, реки вживую загниют, трава не вырастет, чем тогда люди твои жить станут? Ты тут шутки шутишь, стишки читаешь, а вот подумал бы, что будет, ежели не изведет нечисть друг друга! Ежели вдруг да победит иноземец проклятый? Весь мир русский накроет злая тень чужеродного демона. А изгонять его лишь католики да лютеране горазды, у православных и опыта такого нет. Поразмысли-ка, какие меж людишек брожения начнутся…

Он был абсолютно прав. Крыть нечем. Последствия такой войны для Лукошкинского государства сравнимы только с ядерной катастрофой. Я уж не говорю о глобальном нарушении экологического баланса. Как же мне все это не нравится…

– Ваши предложения?

– Давай мировую, Никита Иванович. Пока общего врага не одолеем – друг другу не вредить ни словом ни делом. Я сам в эту свару лезть не могу, мне за мои грехи в Лукошкино и нос сунуть невозможно. Отец Кондрат так проклянет – неделю отплевываться буду. Твое это ведомство – тебе и бой принимать. Я же со своей стороны обещаюсь ни одного беса исподтишка к границам русским на дух не подпускать. Пусть Вельзевул хоть горло сорвет вызываючи, у меня через кордон и вша на собаке не проскочит.

– По рукам. Я готов от лица лукошкинской милиции принять условия мирного партнерства на время ведения общих боевых действий. Что должен сделать я?

– Останови мессу, участковый! Не дай немцу вызвать проклятого Повелителя мух. Сумеешь – честь тебе и хвала, а уж коли нет… Так тут мы с тобой навек и попрощаемся.

– В храме дежурит наш человек… тьфу! В смысле – наш кот. Стрельцы готовы захватить всех, кто придет на обряд вызывания. Всех подозрительных арестовывают, мы получаем информацию с перебоями, но применять методы инквизиции…

– Что ж ты сразу не сказал? – резво встал царь Кощей. – В этом простеньком деле я тебе от души помогу. Вот здесь, в мешочке, порошок особый – безвкусный, безвредный, а кто его хотя бы понюхает, тотчас только правду говорить и будет. Для твоей милиции – вещь первостатейно важная.

– Хм… большое спасибо. Думаю, и вправду пригодится. Не возражаете, если я перед применением проконсультируюсь у специалистов? Мало ли чего…

– Не доверяешь ты мне, Никита Иваныч…

– Есть немного, – согласился я.

– Ладно, показывай. Яге, что ли, понесешь? Неси, она бабка умная, сразу добро даст.

– Значит, договорились. Если других вопросов нет, я бы предпочел откланяться. Сегодня действительно такой напряженный день…

– Эх, – Кощей вновь широко улыбнулся, приподнимая забрало на лоб, – придется отпустить. А ведь как все удачно складывалось – сам пришел, сел, вот так взять бы, да и скушать! Ну, была не была, я слово дал, я и взял. Не могу, не удержусь, сыскной воевода…

– Ку! – угрожающе начал Митька, вызывающе делая шаг вперед. – Ка!

– Все, все, все… пошутил! А я пошутил, пошутил, люли-люли, тра-та-та, вышла кошка за кота! Уйми ты сотрудника своего окаянного, не ровен час, весь дворец мне развалит!

– Так вы бы не провоцировали. С милицией, знаете ли, шутки плохи, – наставительно отметил я.

Встал, надел фуражку, козырнул на прощанье и развернулся к выходу. Верный петух бодро маршировал рядом. Царь Кощей скрипел зубами, но задерживать нас не решался. В общем, до нашей ступы мы добрались без малейших проблем.

– Домой?

– Домой, Митя.

Мы плавно взмыли вверх и направились в сторону Лукошкина. В услугах черного ворона необходимости больше не было, я старался как можно лучше запомнить дорогу и теперь уверенно вел ступу по отмеченным ориентирам: одиноким горам, излучинам рек, степным проплешинам, болотам и особенно высоким деревьям. Петух, вольготно развалившись на дне ступы, самодовольно обмахивался крылом и приставал ко мне с расспросами:

– Что-то не совсем я его понял, воевода-батюшка. Какая же ему, злодею беспросветному, выгода нашей милиции помогать?

– Он сокращает число возможных конкурентов. Видишь ли, все преступники, как правило, делят «сферы влияния». Это облегчает процесс контроля над коммерческими структурами и создает у населения иллюзию устойчивой, стабильной власти. Многие даже обращаются к преступникам за помощью, наивно полагая, что раз они так уверенно ведут жизнь вне закона, то никакие законы над ними не властны, а значит, они – сильнее. Иногда бандиты действительно оказывают определенную услугу, за соответствующую плату разумеется. Но в большинстве случаев все заканчивается весьма плачевно для заказчика, его ставят на «счетчик» и шантажируют до полного разорения.

– Хм… это, похоже, как если бы для изгнания мелкого беса призывали более крупного, – рассудительно кивнул Митяй. – Божьим именем надо пользоваться, сиречь законоисполнительными органами, верно? А только раз мы все это знаем, зачем же нам Кощея-то от забот избавлять?

– Вся проблема в том, что на этот раз беда у нас общая. Я не могу допустить развязывания магической войны местной и приезжей нечисти на территории моего участка. Вот разберемся с этим Повелителем мух, тогда и займемся вплотную самим Кощеем.

– А пока, стало быть, мы союзники?

– В общем, да… Хотя мне очень не понравилось, как он с нами прощался. Я бы даже не удивился какой-нибудь тихой подлости нам вслед.

Митька заворочался, выбрался наверх и взял на себя обзор тыла.

– Вроде тихо, Никита Иванович, погони нет.

– Это уже приятно… Смотри там в оба.

– Слушаюсь, воевода-батюшка!

Я установил помело на высокий холм с кривой сосной, чернеющей на горизонте, и погрузился в серьезные размышления. После разговора с Кощеем Бессмертным почти все встало на свои места. Дело выглядело вполне логичным, резные плитки преступной мозаики встали на свои места. Единственное, что оставалось непонятным, так это исчезновение немецкого посла.

Итак, если следовать по порядку, то рассказ выходил таким… В связи с гиперактивностью европейской инквизиции (а возможно, и в противовес ей) некие темные силы решили переселиться в более спокойные русские земли. Руководит проектом эмиграции один из верховных демонов ада, гражданин Вельзевул, по прозвищу Повелитель мух. Он управляет маленьким немецким пастором, который убежден, что именно ему выпала честь избавить темный русский народ от засилья чертей, водяных, домовых и леших. Для этой цели он должен выбрать храм, оформить его в соответствующих традициях и провести обряд черной мессы. Вызванный таким образом Вельзевул активно возьмется за уничтожение лукошкинской нечисти. Немецкий священник почувствует себя героем дня и будет наивно ждать исхода битвы, в полной уверенности, что, как только Повелитель мух победит, он легко упрячет его обратно в ад. Ну а благодарные северные варвары вознесут ему бурную хвалу, признают Папой и всем миром резво перебросятся в католичество. Вот только мнение самого Вельзевула почему-то не берется в расчет…