Вей прищурился, глядя на ножи и качая в руке свое оружие.

– Мне показалось, что один из гигантов имел четыре руки, а второй был окутан пламенем. Еще у одного в руках видел копье со сверкающим острием, а четвертый держал плеть из вихрей. Были там и еще исполины, но видение оказалось коротким, да и тяжело смотреть на такую мощь, может размазать. Не знаю, Мастер, что это было: метафора сознания девочки Юноти, битва из будущего или картины из прошлого. И не знаю, связаны ли с этим видением слова о слепце, – он поколебался и не удержался от любопытного: – Думаешь, о тебе она говорила?

– Бросай, – усмехнувшись, приказал Чет, и Вей, покачав на ладони тонкий и длинный нож, остановился, метнул его – и, задрав подбородок, разочарованно пошел поднимать. На зеленой траве под деревом лежал упавший ярко-оранжевый апельсин, но на него сыпались срезанные листья и ветки.

– Бросок правильный, но тебе не хватает силы в пальцах и гибкости в кисти, – отметил Чет, когда он вернулся. – Будешь отжиматься. И упражнения для запястья я тебе покажу. Но ты лучше это делаешь, чем я думал.

– Спасибо, Мастер, – коротко ответил Вей Ши, продолжая шагать рядом к беседке. Спина его была прямой, и лицо спокойным, почти высокомерным, но Четери ощущал, как нетерпеливо ждет он похвалы или очередного урока, как жаждет показать, что он умеет.

– Меня, конечно, можно назвать слепцом, ибо я многого не вижу и многого не знаю, – проговорил воин-дракон задумчиво. – Но не равен я богу, хоть Красный и отметил меня, и оказал мне честь, позволив вступить с ним в бой. Вся жизнь Мастеров – служение искусству боя, стремление сравняться в искусстве с Вечным Воином. Однако – нет, куда мне себя с ним равнять. Эти же слова, покрутив можно к кому угодно приложить: и к Владыке Владык Нории, и к феби Амфату. И ко мне. Значит, ждать нужно. И внимательно по сторонам смотреть. Бросай.

Вей метнул нож, и на этот раз апельсин упал мягко, почти неслышно. С ветки, кружась, слетело всего два листа, но наследник недовольно отвернулся.

– Тороплив ты очень, – строго сказал Четери. – Ты не результата жди, сможешь или нет, а так руку отрабатывай, чтобы всегда знал – точно сможешь. А это работа не одного года. Ты не похвалы моей жди, что тебе моя похвала? Ты знания о себе жди, что тебе умение это далось.

– Твоя похвала дороже тысяч слов других людей, – тихо ответил Вей Ши.

– А твое знание о себе должно быть прежде любых слов и дороже, – откликнулся Мастер. – Но ты придешь к этому, ученик. Теперь вот что скажи: дед твой говорил мне, что узрел меня мертвым, израненным.

– Да, и я это видел, – глухо подтвердил Вей.

– И я себя видел, – хмыкнул Четери. – Смотри, – он достал из-за пояса рисунок маленькой Рудлог, и Вей Ши, приняв его, начал невозмутимо разглядывать.

– Девочка хорошо рисует, – сказал он, наконец, и на лице его на мгновение промелькнула улыбка. – Да, тут все так, Мастер.

– Все ли? – требовательно спросил дракон. – Не было ли какой-то еще детали, особенности, что здесь не отображена?

Наследник несколько минут смотрел на рисунок – Чет успел сходить за ножами к беседке и вернуться, а Вей Ши все стоял, прикрыв глаза и прижав ладонь к виску, и от него тянуло покоем и свежестью молодой травы.

– Я вспомнил, – проговорил он, поднимая янтарные глаза на учителя. – Волосы твои были отрезаны, как здесь, и когда я чуть сместился, увидел тебя со спины. И мне показалось, что в них словно запутался рваный кусок сетки. Не знаю, поможет ли тебе.

– Все поможет, – отозвался Чет задумчиво, а наследник продолжал:

– Я и хотел бы больше увидеть, но потом девочка Юноти ушла прозрением в Тидусс, к пестрому храму Триединого, сложенному из камней, формой похожих на соты.

– О, я помню его, – усмехнулся Четери, веером вбивая ножи в землю у корней разных деревьев. – Там вокруг пасеки стоят, и духов разных роится тьма. Их медом подкармливают. Там и меня медом кормили. Вкуснее не пробовал его. Говорил ли ты про это настоятелю Оджи? Он тидусс, ему понятнее должно быть.

– Говорил, – буркнул Вей Ши, – и слова на тидусском и он слышал, и я, много там сказано было, куда больше, чем на языке Песков, но непонятно ничего.

– Вспомнишь? – поинтересовался Чет.

Наследник снова остановился, прикрыв глаза – и снова потянуло от него покоем, ментальной силой потянуло, да такой, что Мастер улыбнулся, разглядывая сосредоточенное лицо ученика.

– Смерти смерть, – начал Вей, с паузами, словно прислушиваясь и повторяя за кем-то, – тысячи лет, ворон в клетке…

Он несколько раз полностью повторил длинный стих маленькой провидицы, затем открыл вновь поменявшие цвет глаза и вопросительно посмотрел на Чета.

– Понимать бы, кому помолиться, – покачал головой Мастер. – Триединому?

– Настоятель Оджи сказал, что напишет в тот храм, – сказал Вей Ши. – В предсказаниях всегда так. Особенно вербализованных. Неопределенно. Зато когда сбывается, сразу все понятно становится.

– Лучше бы понятнее становилось до того, – засмеялся Четери. – Бросай, Вей.

– …Мастер, – проговорил наследник хмуро, когда снова вернулся с ножами. – Скажи мне, как решить, где правильный поступок, а где нет? Есть правила, есть приказы старших мужчин семьи… трактаты о достойном, стихи о красоте души. Но как выбрать, когда есть несколько решений, и как наследник Вей Ши я должен поступить одним образом, а как воин – другим…

Четери, прекрасно поняв, к чему клонит ученик, подхватил вихрем пару срезанных апельсинов – они ткнулись ему в ладони, и дракон, протянув один Вею, уселся прямо на траву, скрестив ноги, и принялся чистить свой плод. Юный тигр остался стоять, напряженно ожидая ответа.

– Мы все одновременно много кем являемся, – мягко сказал Четери, закинув в рот терпко-сладкую дольку и с удовольствием глотая сок. – Я – Мастер, я – Владыка, я – муж, я – друг, я учитель и ученик, и это далеко не все. Нужно просто понять, кто ты на самом деле, кто прежде всего. Какова твоя глубинная суть, Вей Ши. Что для тебя важнее.

– Как понять, Мастер? – пробормотал наследник йеллоувиньского престола.

– Все просто, – усмехнулся Чет. – Мысленно убирай из своей жизни то, что дорого тебе. Трон, искусство боя, родных, учителей, друзей. То, от чего ты не сможешь отказаться ради другого, и есть твоя глубинная суть, Вей Ши.

– А в чем твоя суть, учитель? – после долгой паузы спросил Вей. – Ты… прежде всего… муж, да?

Четери покачал головой.

– Я прежде всего воин, Вей Ши. А кто ты – только ты сам можешь дать ответ.

Массажистка Люй Кан больно разминала дракону шею, а он, почти засыпая, продолжал крутить в голове разговор с учеником, с удовольствием ощущая на разгоряченном теле легкий ветерок и эхом повторяя запомнившиеся слова маленькой Рудлог.

«Семя убитого знак тебе даст… семя убитого знак тебе даст…»