Пушкин, глубоко тронутый этим обращением, ответил Глинке также стихами, в которых называл его «великодушным гражданином»:

Известно, что Ф. Н. Глинка, бывший тогда адъютантом петербургского генерал-губернатора, много помогал поэту в тяжелые для него дни весны 1820 года. Это увеличило уважение и привязанность Пушкина к Глинке.

Сразу же после ссылки Пушкина Каразин был изгнан из «Вольного общества». Как отповедь каразинскому рассуждению «Об ученых обществах и периодических сочинениях в России» прозвучала произнесенная на заседании общества речь Н. И. Гнедича, в которой он отстаивал принципы гуманизма, прогресса науки, высокого гражданского искусства. Перо в руках писателя уподоблялось им скипетру царя: «Им писатель сражается с невежеством наглым, с пороком могучим, и сильных мира сего призывает из безмолвных гробов на суд потомства».[149] «Вольное общество» существовало до 1825 года, сохранив связь с «Северным обществом», сменившим «Союз благоденствия».

Дальнейшее развитие русского литературного романтизма, отличавшегося более активным характером, связано с деятельностью писателей, ставших затем членами декабристского «Северного общества», — Александр Бестужев, Кондратий Рылеев, Вильгельм Кюхельбекер; к этому же направлению относится и поэзия Пушкина 20-х годов.

Одним из выдающихся поэтов-декабристов был К. Ф. Рылеев. Он родился в 1795 году в небогатой дворянской семье. Место рождения его не установлено, но детские годы он провел в поместье родителей Батово (ныне деревня Гатчинского района Ленинградской области) на берегу живописной реки Оредеж. Шестилетним мальчиком он был отдан в кадетский корпус, который окончил в 1814 году и принял участие в заграничных походах русской армии. Еще в корпусе начитанный мальчик начал писать стихи. В 1818 году, выйдя в отставку, женившись и переехав на жительство в именье Батово, Кондратий Федорович всецело посвятил себя литературе. Находясь невдалеке от Петербурга, он постоянно наезжал в столицу, вошел в круг литераторов, сблизился с некоторыми из них — Гнедичем, Дельвигом, Ф. Глинкой, Булгариным, Измайловым. В это время Рылеев много пишет. В его поэзии крепнут обличительные мотивы.

В октябрьском номере журнала «Невский зритель» за 1820 год появилось стихотворение «К временщику», подписанное «К. Рылеев». Всем прочитавшим его стало сразу же понятно, что автор обращался в этом произведении к любимцу Александра I графу Аракчееву. Примечательно, что поэт, до того подписывавший свои стихи лишь инициалами «К. Р-в», теперь поставил свою полную фамилию, как бы выражая готовность нести ответственность за свое выступление против всесильного временщика. Для того, чтобы понять дерзостную смелость подобного поступка, надо представить себе размеры «всевластия» Аракчеева, тот страх, который одно его имя возбуждало в жителях Петербурга. Вот как писал об этом декабрист И. А. Бестужев: «Все государство трепетало под железною рукою любимца правителя. Никто не смел жаловаться: едва возникал ропот — и навечно исчезал в пустынях Сибири или в смрадных склепах крепостей».[150] Читатели, узнавшие в стихотворном портрете Аракчеева, сравнивали молодого поэта с юным Давидом, вступившим в бой с великаном Голиафом. Действительно, яростным обличением звучали строки, обращенные к могущественному фавориту:

Помимо обличения злодеяний временщика, в стихотворении высказывается угроза народной расправы с тираном:

Смелость этих строк усиливалась тем, что прозвучали они во время расправы, чинимой правительством над восставшим Семеновским полком. Н. А. Бестужев в своих воспоминаниях писал, что это был «первый удар, нанесенный Рылеевым самовластью».

Осенью 1821 года Рылеев переезжает в Петербург и снимает квартиру в считавшейся тогда окраинной части Васильевского острова — угол 16 линии и Большого проспекта. Несколько позднее он переехал на 12 линию (теперь участок дома № 49/37). В 20-е годы XIX века эти места находились на самой окраине города; за домом, который снимал Рылеев, тянулись огороды, за ними — пустынный остров Голодай, лишь по берегу Черной речки располагались небольшая канатная фабрика и чугунный завод. Можно предполагать, что здесь нередко прогуливался поэт, направляясь к побережью залива. Путь его пролегал по тем же местам, где июльской ночью 1826 года он будет тайно похоронен со своими товарищами.

В 1821 году поэт совместно с литературной деятельностью много времени отдает работе заседателя в петербургской уголовной палате. Здесь с первых же дней Рылееву пришлось столкнуться с несправедливостями, бездушием, волокитой царского суда, с которыми он не мог смириться. Взгляды Рылеева определили главную тему его творчества — гражданскую. Бичуя тиранство, поэт утверждал в своих произведениях идею борьбы за свободу и «общественное благо». В начале 20-х годов. Рылеев принялся за цикл стихов, получивших потом название «Думы», в которых хотел напомнить современникам о подвигах предков. Известно, что большинство «Дум» написано на материале «Истории государства Российского» Карамзина. Но поэт выражает свое отношение к описываемым событиям. Обращаясь к примерам гражданской доблести и героизма русских людей в прошлые века, Рылеев вкладывал в их речи собственные мысли. Изображая подвиги Олега, Святослава, Дмитрия Донского, Ермака, Богдана Хмельницкого, Рылеев дал трактовку героического прошлого России в духе декабристских воззрений. Этой же теме посвящены более поздние поэмы Рылеева «Войнаровский» и «Наливайко», герои которых также самоотверженно сражаются за свободу родной земли. В то же время некоторые строфы «Наливайко» поразили товарищей поэта по «Северному обществу» своей близостью к их переживаниям, пророческим предвидением их участи:

Звучание гражданской темы в произведениях Рылеева усиливается романтическим началом. Героям его поэм присущи черты романтические — повышенная эмоциональность, пылкость чувств, судьба их часто складывается драматично, требуя великих усилий и борьбы для достижения желанной цели. Например, в думе «Боян» наряду с легендарным певцом и идеализированным образом Державина изображен и «младой певец», которому приданы все черты романтического героя — восторженность, «огонь во взгляде», сочетающийся с повышенной чувствительностью, не оставляющей его даже в последние минуты: