— Я боюсь, — тихо призналась Аргента. — Если я хоть воспользуюсь своим проклятием, то уже не смогу стать прежней.

— А ты и так этого не сможешь сделать, — старик каркающе рассмеялся. — Обратной дороги нет. А если б и была, вряд ли ты выбрала ее после того, через что ты прошла. Отказываясь от человеческой крови, ты только теряешь силы. Поверь, не стоит думать о людях слишком хорошо. Да, они нас боятся, когда мы на них нападают. Но они же, собравшись в стаю, убивают нас, и поверь, совершенно не испытывают при этом жалости. Это война, девочка, и не тебе и не мне в ней суждено победить. Но, по крайней мере, мы пока что можем сопротивляться — хотя бы для того, чтобы выжить.

— Но я не хочу так жить!

— Тогда почему ты до сих пор жива?

— Потому, что… я хочу понять, почему это произошло именно со мной?

Он снова засмеялся и предложил ей кубок с еще теплой кровью.

Аргента, подумав, отказалась.

— Когда человек умирает, он спрашивает, почему это произошло именно со мной? Когда он заболевает, то задается все тем же вопросом. Но стоит ли пытать судьбу, ведь это все равно произошло, и ничего изменить ты не можешь. Тебе остается только смириться с этим. Нельзя обмануть судьбу, нельзя убежать от смерти, так зачем же мучить себя?

— Но почему он выбрал тебя?

— Ты особенная. Вот, что я тебе скажу. В тебе есть воля, гордыня и ум. Этого вполне достаточно, чтобы иметь непростую судьбу. Что ты вообще знаешь о вампирах, кроме сказок? — он презрительно махнул рукой с желтыми ногтями. На среднем пальце красовался золотой перстень с крупным рубином. — Что там тебе говорили? Что вампиром становится тот, кого укусил другой вампир. Что вампиры не едят и не пьют, что их можно убить осиновым колом, что они боятся чеснока и бутонов роз, что их отпугивают крестом, что днем они спят в своей могиле, боятся солнечного света. Так? Забудь об этом: ты видишь я ем, пью и спокойно отношусь, если мой повар добавляет в пищу чеснок. Хотя, признаться. Я его не очень люблю. Сам не знаю, почему. Но людям мало, они придумывают все новые и новые небылицы. Вампирами становятся дети, родившиеся в сорочке и с зубами. Ты хоть видела одного новорожденного с зубами? Если в семье были одни мальчики, то судьба упыря предназначена пятому сыну. Если у тебя плохой характер, то ты тоже рано или поздно станешь вампиром. Если умер с долгами — быть тебе после смерти упырем.

Он с аппетитом откусил от сырой куриной ножки, тщательно прожевал и продолжил:

— Один купец перед смертью рассказал, что в их краях в упыря превращается тот, кто при жизни нажил себе богатство, потому что, такому и после смерти все будет чего-то не хватать. Ну не глупость ли? Какой вампир после смерти? Не знают ничего, а продолжают сочинять. Дескать, тот, кто умер ночью, замерзнув в чистом поле, или кто наложил на себя руки, тоже из наших. А сколько историй про убийц и убитых! Если бы все так и было на самом деле, то по земле ходили бы одни нетопыри. Так стоит ли верить?

— А чему же мне тогда верить?

— Своим способностям и знаниям. Знания приходят с опытом, но способности у тебя уже есть. Прислушайся к себе: ты можешь быстро бегать и даже лететь низко над землей, не задевая ни травы, ни веток. Ты остро видишь и слышишь, чувствуешь любое существо на расстоянии и тебе не нужно проводишь день в закрытом гробу или в фамильном склепе. Ты свободна, Аргнета! И это самый главный дар. Который вручил тебе тот, кто сделал тебя вампиром. Ты никогда не постареешь, а если умрешь, то только в силу несчастливого стечения обстоятельств. Так чего тебе нужно? Наслаждайся новым даром! Пей кровь и копи силы. Не жалей людей… Жалей животных, в отличие от первых, вторые ни в чем не виноваты. Так стоит ли к ним так относиться? Лучше сразу убить, чем раз за разом иссушать тело.

Тогда горе-вампирша решила, что старик спятил. Но сейчас, после того, как Аргента увидела, что человек сделал с ее дочерью, Аргента впервые яростно и холодно жаждала крови. А раз так, то почему бы не исполнить напоследок свое собственное желание?!

Аргента вышла из конюшни и, подобрав юбки, неторопливо направилась к дому. По дороге бросила:

— Мы уезжаем…

Андриш кивнул. Как же ей повезло с ним: послушный, молчаливый и любящий. Он никогда ее не предаст, а если попробует, то Аргента возьмет за это его никчемную жизнь. Но пока что у Андриша подобного желания не возникало.

Аргента действительно могла передвигаться очень быстро, но еще одной ее удивительной способностью было умение проникать сквозь стены. Как она это делала, и сама не знала. Только едва успела подумать, что хотела бы оказаться вон в той комнате, как она уже здесь. Вот и сейчас неслышно подошла к мужчине, чьей гостьей была. Без жалости, с холодной ненавистью посмотрела на его сытое, изъетое дурной болезнью лицо. И поняла вдруг, что брезгует — укусить не укусит, но убить — убьет. Но сначала надо разбудить…

Она легонько коснулась обнаженного плеча… Тот засопел, просыпаясь от прохлады женских пальцев.

— Госпожа…

Аргента и сама знала, что хороша в эту минуту: прозрачная сорочка скорее подчеркивала, чем прикрывала соблазнительные изгибы. Полные груди призывно покачивались, меж бедер виднелся светлый кудрявый треугольник.

Он понял ее ночной визит как за любовное согласие, и тут же откинул покрывало, показав непропорциональное и некрасивое тело.

«Странные мужчины, — равнодушно подумала Аргента, всаживая в него охотничий нож. — Никакой фантазии и воображения. Надо же, он, кажется, удивился».

С Виорикой вышло намного сложнее. Если бы только Аргента могла ее спасти! Но найти и затем видеть, как день за днем ее красивая, молодая и несчастная дочь медленно умирает! Этого перенести не могла. Она только надеялась, что Виорика ее поймет и простит…

— Прости, доченька, это ради твоего блага…

Та открыла глаза и согласно моргнула.

— Иногда проще умереть, чем жить. Спасибо, мама… Я люблю тебя.

На ее лицо легла мягкая подушка. Аргента помедлила, потом решительно надавила. Виорика даже не дернулась: просто задержала дыхание. Все кончилось очень быстро. Аргента взяла на руки Мирчу (он оказался неожиданно тяжелым) и вышла из мертвого дома:

— И за это ты тоже мне ответишь, — прошептала она, вглядываясь в ночное небо. — Будь ты проклят, Дракула, я все еще тебя люблю…

За ее спиной рванулись первые всполохи пожара.

Бог — ради человеков, чтобы их просветить, дабы поняли сами, что они — это скот и только.

Соломон

Ночью разразилась гроза, каких в Румынии не видывали лет уж сто. Небо, охваченное безумием, бесновалось, бросаясь лиловыми молниями. Земля молча принимала удары, даже не стараясь их отразить. В саду загорелось несколько деревьев, но ливень, пришедший на смену небесному грохоту, обласкал опаленные жаром стволы и ветки. Забарабанил по стенам, попадая в окна роскошного Вышеградского замка.