Я хватаюсь за рукав доктора, растянуться на полу снова не прельщает.

Ой, зря я это сделала! Голову накрыла боль, и я погрузилась в него.

Стоит посреди большой пустой квартиры с черновым ремонтом. Он её купил.

Боже, он поёт в машине!

Покупает торт в магазине, тщательно выбирая начинку. Никакой клубники.

Я люблю тебя, Алиса...

Чувствую, как кто-то отрывает мои руки от него.

— Алиска!

— Всё хорошо,— шепчу.

Боль отступает. Это отличные видения.

Жаль я не вижу сейчас его глаза.

— Надень перчатки,— засовывает их мне в руку Лиля.

— Не хочу. Это слабая форма...

— Что это значит?— спрашивает у Лильки шеф.

— Вещи не дают погрузиться полностью в человека, только какие-то поверхностные видения. Например, то, что "видел" ваш джемпер. Исключения — телефон, какие-то украшения, типа обручального кольца, которые всё время при нас.

— Теперь понятно. И что вы там разглядели?— обращается уже ко мне.

— Вы квартиру купили. Хорошая... И клубничное я не люблю только мороженое,— рассказываю.

— Да... От вас ничего не скроешь,— усмехается.

— И у вас приятный баритон,— посмеиваюсь над ним, хватая под руку Лилю.

— А вас — нет?

— Меня она перестала чувствовать лет шесть назад,— поясняет тётя.

— "А почему я во френдзоне?.. А почему я во френдзоне?.." — напеваю, тролля его, направляясь на кухню.

— Алиса Валерьевна!

* * *

— Значит, вы окончательно решили стать москвичом?— начинает за столом пытать вопросами тётя.

— А у меня есть выбор? Тем более — столица. Большие возможности. Продал квартиру в Питере, добавил сбережения и взял здесь в новостройке,— четко отвечает доктор Грозный.

— И сколько квадратов?

— Лиля!— дергаю её за рукав.

— Восемьдесят четыре.

— Ого! Нормальненько так. Да, Алис?

Наверное, она в этот момент смотрит на меня, поэтому строю ей недовольное лицо.

Они прыскают от смеха. Перестаралась, да?

Лучше я потуплю в пол.

Как же стрёмно ничегошеньки не видеть. Живёшь наощупь и слух. Это временно, но очень напрягает.

— Извините, грозный доктор, а что вы делаете в ближайшие четыре дня?— начинает Антипова.

— Лиля, нет!— только не это.

— Работаю. Как всегда,— растерянно.

— Понимаете... Тут такое дело... У нас съёмки и мне нужно в командировку. Провезти нашего холостяка по местам "боевой славы" претенденток на его руку и... сердце,— запнулась.— А как я эту мышь летучую дома одну оставлю? Сами видели, на ровном месте спотыкается.

— Не преувеличивай,— шиплю на неё.

— В общем, не могли бы вы за ней по вечерам приглядывать? После работы. Днём она тихонько в комнате у себя посидит.

— Лиля!— взрываюсь.

— Я согласен,— сразу и не подумав.

— Вот и отлично. А то я уже не знала к кому обратиться,— радостно.

— Не надо. Я сама прекрасно справлюсь.

— Сама ты или в ванне убьёшься, или квартиру спалишь,— бубнит тётя.

— В ванной?— поворачиваю к ним по очереди голову.

— Не беспокойтесь, я не буду за вами подглядывать,— посмеивается шеф.

— И на прогулку тебя выведет. А то ты со мной не идёшь.

— Почему?

— Боится, что я её не смогу поднять.

— Хотите, прямо сейчас прогуляемся у дома?

— Нет!

— Хочет!— перебивает Лиля.

* * *

Надеваю куртку и не могу попасть в замок.

— Блин!— жутко нервничаю от своей беспомощности.

Доктор аккуратно за рукава убирает мои руки и застигает молнию.

— Садитесь,— давит на плечи. Я опускаюсь на стул.

Он надевает на меня сапоги.

Я как маленькая девочка, с которой возится папа. Я таких моментов в своей жизни не помню, отца рядом не было, но сейчас чувствую себя именно так. А ещё инвалидом, который ничего сам не может.

— Мы не долго,— бросаю Лиле, перед выходом.

Долго я с ним не выдержу. Он задавливает своей энергетикой. И заботой. Приятно, конечно. Но это если бы он был моим мужчиной. А он просто шеф. Красивый, сука, начальник, от которого мурашки по коже.

— Налево или направо,— спрашивает у подъезда.

— Это прикол такой? Мне пофиг— я не вижу.

— Тогда направо,— берёт за руку, переплетает и сжимает мои пальцы.

Мля, это интим какой-то. Так только самым близким позволено. А я ему разрешаю...

— Спасибо, что приехали... Для меня сейчас очень важно отвлечься от дурных мыслей.

— Я не мог не поинтересоваться как вы. И не нужно думать о плохом. Всё забудется... Поверьте мне... — успокаивает мои нервы.

— Как вы пережили развод?

— Тяжело. Вина же моя была,— вздохнул.

— Зачем тогда рассказали. Скрыли бы, как все мужчины, и жили дальше счастливо.

— А счастливо ли?— остановился. Он повернулся ко мне.— Я полгода молчал. Это разъедало меня изнутри. Хотелось сбросить тяжелый груз.

— Нафига? Сами накосячили, сами и тащите. Не нужно его вешать на другого.

— Вы правы. Просто я оказался слабым...

— Нет. Признаться — это сила. Не каждый сможет...

— Только что вы говорили другое,— усмехнулся.

— Я женщина, менять мнение каждую секунду для нас простительно.

Он засмеялся.

— Что?— пихнула его в плечо.— Это же, правда.

— Вы вообще особенная, Алиса. И я не про ваш дар. Просто я таких ещё не встречал.

— Я таких тоже. Это ваша мама артистка вам такие манеры привила?

— Боже, вы и это увидели!— снова пошёл, а я следом.

— Конечно. Она оперная певица. Охренеть! Вы в Германии выросли, почему там не остались?

— Приехал по обмену на стажировку к одному вашему известному психиатру, мне понравилось, и я остался.

— Удивительно. Все туда рвутся, а вы к нам.

— В России самые красивые девушки,— цокнул языком.

— Неправда! Не поэтому остались,— спорю с ним.

— От вас ничего не скроешь. Я не завидую вашему мужу.

— Почему?

— Он же от вас ничего утаить не сможет.

— Я думаю,