И там встречает нечто. Что это такое, он, Володька, не знает. Но в то же время он знает, что то ли во сне, то ли наяву он встретил великого Кутха-ворона, начальника рода. Ворон открывает гигантский клюв и начинает вещать:

— Внук моих внуков. Ты пришел сюда, чтобы понять корни, найти причины того, что произошло. Так знай! Род Ворона всегда был враждебен роду Медведя. В прошлой жизни твоей души злой дух Ямбуя (так зовут медведя) убил охотника. И тело его до сих пор лежит непогребенным. Там, на дальнем озере.

Вот что значит твой сон.

Теперь злой дух, вселившийся в медведя, подстерегает тебя, чтобы навсегда забрать твою душу.

Вернись в средний мир — туда, где обитают люди. И убей Ямбуя. Изгони его душу туда, где ей и положено быть. Чтобы никогда больше он не тревожил наш род. Род Кутха.

Иди посмотри, где он пасется. Вот он!

И Озеров или то, что он из себя в этот момент представлял, ударился о землю.

— Володя! Володя, оцнись! А то цгоришь! — кричит Светлана.

Он сидит на земле, растерянно нашаривая руками. А Светлана трясет его за грудки. Бьется над ним, как ласточка, пока он не начинает соображать, что произошло.

Понял — он упал. Вернее, его тело упало так близко от костра, что на нем уже горит, тлеет, распространяя синтетическую вонь, куртка.

Голова кружится. Все плывет перед глазами. Во рту какой-то удивительно поганый привкус. Но все происходившее с ним там, «на небе», он помнит удивительно ясно и четко. И отвечая на вопросы жены, бормочет:

— Кутх сказал, что надо убить Ямбуя!

— Что? Кого убить? Какого буя?

— Так зовут медведя. Он убил меня.

— Ладно! Ладно! Ты сейчас цадись в кресло. Выпей водички. Чайку я тебе цейчас налью. Чаек, он тебе мозги прочицтит.

Светлана побежала за чайником. Налила. Добавила заварки. И быстро переступая торбасами, подбежала к нему. Подала двумя руками металлическую кружку с дымящимся чаем. Кружка обожгла пальцы, но вернула Володьке способность соображать.

«Легко сказать — убей! — начал думать он. — А он великан. В нем килограммов шестьсот-семьсот».

Дело предстояло нешуточное. И подготовиться к нему надо было как следует. И душой. И телом.

Так что перед тем, как выйти на эту, может быть, главную охоту в своей жизни, Озеров решил погадать по старинному ительменскому обычаю.

Еще со вчерашнего вечера он подготовил для древнего дедовского лука крепкую тетиву, свитую из сухожилий оленей. А сегодня с утра достал из рюкзака купленную в городе спортивную стрелу с кованым наконечником.

Вышел он с рассветом на берег Камчатки, называемой по-ительменски Уйкоаль. Наложил современную стрелу на древний лук. Натянул тетиву. И пустил стрелу через поток. С гулом поднялась она в небо. И упала на мягкий песок другого берега.

Выдохнул от радости Володька. И заплясал, засучил ногами на этом берегу. Потому что загадал: если стрела перелетит через реку — удастся его охота. И будет он жить долго и счастливо. Если же нет…

Потому что сразиться ему предстоит с тем самым грозным зверем, который убил туристов и носит в себе злой дух Ямбуя, издревле соперничающий с великим Кутхом.

Так вот представлял себе дело Володька Озеров — потомок и, можно сказать, последний ительмен, в котором сейчас словно бы жили два человека. Грозный шаман и ученый, неутомимый исследователь природной, первобытной жизни.

Теперь это его дело. Потому что после той трагедии на его охотничьем участке приезжали из района знатные охотники во главе с начальством. Делали засады. Ставили капканы. Раскладывали приманки.

Но медведь не давался. Был он, видно, зверюга опытный. Хитрый. А шкуру свою берег.

Охотники покрутились-покрутились, да и потихонечку съехали, оставив Озерову строгий наказ: зверя «срочно изъять», дабы избежать в будущем опасности для двуногих.

Но легко сказать. Лес большой. Тропок в нем множество. А дел осенью у ительмена еще больше. Надо сделать заготовки на зиму. Утеплить балаган. Запастись дровами. Починить печь. Ведь в России даже для того, чтобы просто жить, необходимо прилагать усилия. Зима впереди долгая. И суровая.

Наконец легли в закрома сотни килограммов юколы. Засолена икра. Готовы снасти к зимней рыбалке. Сшиты новые торбаса. Проветрены кухлянки.

И вот в день, когда появились первые белые мухи, начал он собираться на эту охоту. Потому что если протянуть еще пару-тройку недель, заляжет зверь в берлогу. И тогда ищи его свищи.

Еще со времен своего давнего охотоводства в средней полосе России и в казахстанском заповеднике владел Володька тонким умением чувствовать зверя. Умением словно бы влезать в его шкуру. Думать, как он. Чувствовать.

Здесь, на краю света, добавилось еще и внутреннее, шаманское зрение. Так что пришлось Володьке еще раз вкусить сушеного мухомора да испить сделанной Светланой настойки на спирту. В трансе указали ему духи путь, на котором он может подстеречь злыдня.

Выходило ему отправляться на озеро Ажабачье. Озеро знаменитое, богатое рыбой. Известное еще и тем, что когда-то на его берегах столкнулись ительмены с пришлыми казаками. Пожгли их балаганы. Убили многих пришельцев. И с тех пор у озера дурная слава.

Место темное, но богатое. Кроме рыбы, здесь полно дикого лука, клюквы и других ягод. Поэтому сюда к нересту перед тем, как окончательно залечь в зимнюю берлогу, приходят сотни медведей. Похоже, отправился туда и Ямбуй.

Собрался и Озеров. Но взял с собой в дорогу не свою обычную двуствольную «пукалку», с которой он ходит на уток и разную прочую дичь. А скорострельный карабин. Да еще и с оптическим прицелом. А кроме оружия и припасов в дорогу прихватил с собой и маленькую статуэтку Кутха, сделанную из моржового клыка. Талисман, значит. Чтобы помогал.

Оделся соответствующе. Теплые торбаса, парку. Сверху новую кухлянку с капюшоном.

Обнял жену, которая о чем-то просила свой талисман — пеликена[10]. Сел в бат. И протоками, протоками, заросшими руслами пошел к заповедному озеру.

Дорога недальняя. А подумать есть о чем. Над ительменом и охотником в эти минуты берет верх ученый и биолог:

«Сколько веков дальние расстояния и суровый климат ограждали эти места от хищных людей! Потому что трудно было сюда добраться. И трудно было сохраниться, выжить здесь. Даже времен года здесь всего два: зима — девять месяцев в году и лето — три. А вот теперь приходит цивилизация и сюда. Ищет, чем поживиться. Пытается разрушить сложившийся веками образ жизни. А ведь образ жизни — это тоже ценность. Непреходящая. Но те, которые несут сюда глобализацию, так не считают. У них другие ценности. Деньги, гаджеты, вседозволенность. Возможность делать все, что они хотят. Мы для них дикари недоделанные.