Все еще нервничая из-за полиции, рассказывая всю историю сначала, как будто он не видел этого собственными глазами, Хлоя время от времени бросала на него взгляды, ища одобрения. Видно, она его больше не боялась.

Он начал находить ее лицо приятным, а веснушки делали его еще более славным. Он заговорил о музыке, и она рассказала ему о множестве композиторов, о существовании которых он и не подозревал. Эта девушка знала свое дело и любила музыку так же, как он любил море. Мало-помалу Жан-Люк начал обдумывать возможность взять Хлою с собой на борт «Черного ангела». Она была стойкой и одновременно скромной - два качества, которыми должны обладать все члены корабельной команды. К тому же человек, умеющий хорошо рассказывать истории, - это просто находка для долгих переходов. Оставалась единственная трудность - необходимость сосуществования с Фаридом. Еще одна причина вскрыть абсцесс.

- Ты хорошо знаешь Фарида, Хлоя?

- Я? Нет. Мы знакомы со школы. С ним было нелегко. К тому же ты сам видел, какую взбучку он задал Хадидже. Достаточно причин, чтобы его недолюбливать. А кроме этого, мне о нем сказать нечего.

- Хлоя, не думай, что если я выгляжу как скотина, то я и внутри такой же.

- Я и не говорила, что ты скотина.

- Не ершись. Я на самом деле гораздо более открытый человек, чем ты думаешь.

- Отлично.

- Я готов выслушать все что угодно по поводу Фарида. Что бы он ни сделал, он всегда останется моим другом, потому что верность у меня в крови. К тому же сейчас он живет у меня.

- Как это мило!

- По-моему, он человек с темным прошлым. Ной говорит, что однажды Фарид просто появился в их квартале, как с неба упал. У Фарида, который так любит делать то, что ему нравится, и тогда, когда захочется, нет даже водительских прав. Поэтому возить его приходится нам с Ноем. Мне всегда казалось, что он ведет себя как беженец. Но не как политический беженец, понимаешь?

- Более или менее. Я думаю, ему, как и любому налетчику, приходится держаться в тени.

- Не совсем. Мой павильон в Сен-Дени - безупречный тайник. Маленький домик из песчаника, благополучный во всех отношениях, респектабельный буржуазный фасад, никакого шума после десяти часов вечера. С таким тылом кто станет придираться к Фариду? Никто, уж поверь мне. Расскажи мне, что ты о нем знаешь, Хлоя.

- Гораздо меньше, чем ты, его друг.

- Ты мне не доверяешь, а зря. Но это вполне естественно, ведь мы едва знакомы. Конечно, я бывший заключенный. И налетчик. Но я совершаю налеты, чтобы осуществить свою мечту. Корабль. Двадцатипятиметровый корабль, который ждет меня на Пальма-де-Майорка. В противоположность Фариду, у меня есть идеал.

- Легко говорить.

- Не так уж и легко. Того, что я рассказываю тебе, еще никто никогда не слышал. Когда мне было пятнадцать лет, я решил, что брать самому гораздо приятнее, чем просить о чем-то. Я анархист, Хлоя. Политик. Мир безжалостен, особенно к таким, как ты и я. Никто не оставляет нам наследства, поэтому приходится решать, имеют ли наши мечты право на существование. Тебе никогда не хотелось играть на виолончели на палубе парусника в лучах вечернего солнца, садящегося в бирюзовое море?

Круглая, полная и белая, как личико королевского сына, луна сияла изо всех сил. Для хозяина «Звездной панорамы» это было как нельзя более кстати: она создавала нужную атмосферу для закрытия фестиваля Санто Гадехо и показа нескольких ярких работ, среди которых «Пиромания» считалась самой безобидной. Посетители толпились на тротуаре. В холле ждали Ингрид и Лола, убаюкиваемые изъявлениями благодарности Родольфа Кантора. Он принял их, как королев, дождавшись вожделенного звонка от Дилана Клапеша. Режиссер согласился выступить перед зрителями. Он поставил только одно условие: открытый бар для него и для нескольких друзей. Ингрид поостереглась рассказывать Кантору о том, что свита Клапеша - просто орда эксцентричных пьяниц.

Лола объяснила Ингрид, что их положение отнюдь не блестящее. Несмотря на свою настойчивость и хватку, лейтенант Бартельми так и не смог ничего выудить из полицейских картотек. Фарид Юнис не появлялся на улице Акведук, и его родители ничего о нем не знали со времени последнего визита полиции. В Сен-Дени Бартельми также потерпел неудачу. Либо канал информации вышибалы из «Калипсо» оказался ненадежным, и Фарид никогда не появлялся в квартале. Либо допрошенные свидетели отказались сотрудничать с органами правопорядка. Либо у скользкого, как угорь, Фарида были и другие имена.

А пока бывшего комиссара полиции беспокоил избыток.

- Избыток, Лола?

- Yes, my young apprentise. [Да, моя юная ученица (англ.).] Дело Ринже просто изобилует уликами, которые указывают на Максима. Все просто: все концы ведут к Максиму Дюшану, как все священные реки - к легендарной дельте.

- А где она, эта легендарная дельта? И что за священные реки?

- Всего лишь плод моего воображения, деточка. Я оттачиваю язык. Как видишь, я собираюсь его заострить. Действовать, конечно, замечательно, но сейчас самое время сделать паузу и пораскинуть мозгами.

И Лола начала методично переписывать все данные, которые у нее скопились, в блокнот с подозреваемыми. Все вперемешку: достоверные факты, возможности, предположения, лжесвидетельства. Максим, военный фоторепортер, обосновывается в Париже со своей женой-японкой, создательницей комиксов. Ему приходится делать репортажи, поэтому он часто отсутствует. Многие говорят о разногласиях в их семье. Художница погибает (ее находят задушенной, привязанной за лодыжки к спинке супружеского ложа), оставив после себя произведение, которое настолько же мрачно, насколько таинственно: культовый манга, где рассматриваются недостатки развитого капиталистического общества, извращенность незрелых подростков и расчленение продажных лицеисток. Убийство Ринко Ямады остается нераскрытым. Двенадцать лет спустя обольстительный красавчик Максим Дюшан, к тому времени переквалифицировавшийся в кулинара, попадает в аналогичную ситуацию. Находятся и лицеистки. На этот раз настоящие. Хадиджа, Хлоя и Ванесса, три одиноких девушки, становятся друг для друга семьей и плечом к плечу сражаются с жизненными невзгодами. Одна из них умирает от удушения. Убийца, прекрасно знакомый с привычками этой троицы, привносит в убийство символику, отрубив жертве после смерти ноги кухонной сечкой и таким образом связав свое преступление с куклой «Брац», личиком похожей на убитую и имеющей сменные ножки. Дело еще больше запутывается, когда молва называет Максима Дюшана любовником Ванессы Ринже.

Этот самый Дюшан - не кто иной, как возлюбленный Хадиджи, с которой у него бурный роман. Этот самый Дюшан оказывается на месте преступления в момент его совершения. Этот самый Дюшан имеет доступ к ключам от квартиры на Пассаж-дю-Дезир.

- Тут Дюшан, там Дюшан, улик просто куча, и все-таки чего-то не хватает. И делать ставку нам нужно именно на это. Потому что, видишь ли, Ингрид, умные убийцы - это очень редкий вид, совершенно не похожий на то, в чем нас пытаются убедить некоторые усердные режиссеры. В реальности убийца чаще всего - дурак.