и выгнуться бедрами ему навстречу. Поцелуй-укус в изгиб шеи окончательно вынес из реальности.

— Хочу тебя, — прохрипел он, разворачивая меня лицом к себе. — Сейчас же, — рыкнул, прежде чем впиться в мои губы далеким от недавней нежности поцелуем.

На который я со стоном ответила. Сама прижалась к мужчине ближе. Сама обняла его обеими руками. Отпустила. Себя. Свои установки. Все. К чертям полетело. Вместе с остатками белья на мне.

Дамир ухватил под бедра и рывком поднял, вынуждая обхватить его талию обеими ногами. Шаг в сторону и я усажена на банную полку и прижата спиной к верхней над ней, пока он снова и снова терзает мои губы ненасытными поцелуями. Ни на миг не прекращает. Я почти задыхаюсь. Дурею. До головокружения и смутного сознания.

— Дамир…

То ли призыв продолжить, то ли мольба прекратить.

Не знаю.

Ничего уже не знаю.

Кроме того, что тоже хочу его. Так сильно. Почти невыносимо. Его губы на мне. Руки. Мало. Как же мне этого всего мало. В разуме ничего не остается. Сплошным потоком бурлит возбуждение, лишая всех крох адекватности. Гнездится внизу живота покалывающим импульсом.

— Вот так, моя девочка. Только моя. Хорошая. Нежная. Милая. Отпусти себя. Позволь мне насладиться тобой.

Едва ли я понимаю в полной мере, что Дамир шепчет, перемежая свои слова с поцелуями уже не только губ, но и плеч, груди… Вся моя суть сосредоточена на том, как правильно и нужно мужские пальцы скользят по моим влажным складкам, толкаясь глубже в меня. Из груди воздух вышибает в один момент. И не вдохнуть больше заново.

Я будто умерла, попала в Ад и теперь варюсь в котле собственных грехов. Они кипятят мою душу, невидимым потоком скользят по разгоряченной коже, погружая все глубже в состояние болезненной эйфории. А Дамир — мой личный палач. Вновь и вновь изводит меня своими убийственно нежными ласками. Хочется кричать и умолять. Но я же упрямая. И не прошу. Требую. Крепче прижимая его за плечи к себе. Уже не он — я кусаюсь и царапаюсь от яркости ощущений, что все больше топят в своей стихии.

Этот мужчина точно змей-искуситель!

Иначе не знаю, как ему удается так влиять на меня.

С пустого места срываюсь в пропасть его желаний.

И мне совсем не хочется из нее выбираться.

Только бы опять хоть чуточку почувствовать его так близко.

Своим…

То ли вслух, то ли про себя.

Не важно.

Я сдаюсь.

Ему. Себе. Нам.

— Пожалуйста… — прошу, балансируя на самой грани, за которую мне до сих пор не позволено упасть.

Но не теперь.

Дамир словно ждал этого.

Сорвавшимся с цепи зверем вновь впивается в мой рот, и я чувствую на языке привкус крови, а его пальцы толкаются в меня и нажимают на нужную точку так верно, что как бы я ни хотела быть тихой, не выходит. Я дрожу в мужских руках, цепляюсь за них до красных полос на загорелой коже от моих ногтей.

Это что-то невероятное.

Невозможное.

Абсолютно не про меня.

Но со мной.

До взрыва в груди и сорванного дыхания.

Не бывает так хорошо…

— Умница.

Поднимаю взгляд и вижу полную нереальной нежности улыбку на мужских губах. Разве так смотрят на ту, кого просто желают уложить в свою постель? Мне очень бы хотелось, чтобы это было не так. Как никогда прежде. И я улыбаюсь ему в ответ.

Да, возможно, это моя очередная ошибка.

Дамир — ошибка.

Но я хочу попробовать.

Именно с ним.

Наивно?

Однозначно.

Но слишком много эмоций во мне к нему, чтобы получалось их игнорировать дальше.

Пусть уже поглотят полностью.

— Я хочу попробовать, — выражаю вслух свою последнюю мысль. — С тобой.

Дамир снова улыбается, ласково ведя пальцами по моей щеке.

— Обещаю, ванильная, ты не пожалеешь.

И я верю. А еще поднимаюсь на ноги.

— В таком случае…

Не договариваю. Толкаю его на лавку, на которую он по инерции усаживается, глядя на меня с удивлением. И усмехаюсь на такую неприкрытую эмоцию.

— Моя очередь, — сообщаю, опускаясь перед ним на колени.

Настала очередь Дамира не дышать. Он будто не верил в то, что видел. В то, что я и правда решилась на подобное. Я и сама не верила. Смотрела на возбужденную, увитую толстыми венами плоть, и размышляла о том, а не поспешила ли я со своей смелостью. Уж слишком огромной она казалась. Как по мне, так чересчур даже. Едва получилось обхватить пальцами полностью. Больше ни о чем подумать не успела. На затылок легла мужская ладонь, собирая волосы и слегка надавила, напоминая, что кое-кто не терпит задержки.

— Давай же, девочка, возьми его в свой ротик.

Что ж, раз он так сильно хочет…

Нет, не так, как сказано, делаю. Сперва языком прохожусь по всей длине, втягиваю в себя головку и слизываю выступившую каплю семени. Шумный продолжительный вдох и ругательство сквозь зубы становятся мне наградой. Как и до боли сжимающие мои волосы пальцы. Дамир явно едва сдерживается, а я специально не спешу.

— Дьяволица, — почти рычит, когда я вновь всего лишь облизываю его всего и только.

Он снова давит.

А я улыбаюсь.

И не думаю. Ни о чем. Просто наслаждаюсь моментом.

Сердце в груди грохочет, как сумасшедшее. Глушит. Не только слух. Но и все доводы рассудка.

— Не нравится? — интересуюсь, поднимая на него свой взгляд, ведя языком вверх по члену.

— Нравится, — выдавливает через силу мужчина.

А в глазах настоящая метель. Царапает и обжигает своим лютым холодом, который на деле опаляет так, что и без того не до конца утихшее возбуждение накатывает на меня с новой силой. Это и последующие слова, сказанные хриплым голосом до мурашек по всему телу:

— Но внутри твоего ротика мне точно понравится куда больше.

И опять тянет за волосы, вынуждая запрокинуть голову, ни шанса больше не оставляя на простор действий. Свободной рукой скользит по моим губам, давит на подбородок, заставляя разомкнуть их пошире и обхватить большой палец.

— Оближи.

И есть в этом что-то гипнотическое. Когда не я, а он руководит моими действиями. Подчиняет. Властно. Умело. Как нужно ему. Пока я втягиваю в себя его палец, а рукой ласкаю член.

— Другую руку на клитор, — велит, и я вновь безропотно подчиняюсь. — Давай, ванильная, покажи мне, как сильно ты хочешь мой член в себе.