Вертолет тем временем приземлился. Кое-как, отклонив его помощь, вылезла на площадку. Там ждал нас Юра. Взяв Андрея под руку, я пошла впереди, потом обернулась

– Саша, а может быть ты не водитель, а какой-нибудь бизнесмен, уж очень Юра похож на твоего телохранителя?

Он ничего не ответил. Тогда я обратились к улыбающемуся Юре

– Юрочка, где дискета, которую ты забрал у меня?

– Дома у меня. А что? – Удивился тот.

– Привези мне ее сегодня, – мой голос дрогнул. Еще не хватало расплакаться. Юра посмотрел на Сашу, ожидая его распоряжений. Я обернулась к Саше

– Александр Николаевич разрешает. Да? – Саша только кивнул. Юра открыл дверь машины, приглашая сесть, но я отказалась.

– Здесь же близко от моего дома, я возьму такси. А вот Андрея надо в больницу. Всего хорошего, мальчики! – И побежала через шоссе. «Только не оглядываться и не заплакать» За мной, естественно, никто не побежал, такси, как назло, попалось сразу же.

Через пятнадцать минут я была уже дома. Вынесла таксисту деньги, поскольку с собой денег не наблюдалось, поднялась к себе и обессиленно плюхнулась в кресло. На душе было тошно. Ничего! Надо встряхнуться! Позвонить мамуле.

Конечно, сразу начались вопросы, где я была, почему не отвечала на звонки.

Пришлось наврать, что была на даче у одной подруги. Кажется, она мне не поверила, но хоть волноваться перестала, напомнила позвонить отцу, поблагодарить за машину.

Я тут же ему позвонила. Он был встревожен. Сказал, что ему звонил Игорь Моисеевич и зачем-то сообщил, что меня не было на работе. Узнавал, не звонила ли я ему. Папулю я успокоила, рассказав ту же историю, что и матери, поблагодарила за машину, выслушала тысячу наставлений, как надо ездить. Так же как и мама, он предлагал поставить ее в гараж. Родители все-таки странные люди. Вначале, говорит, как это хорошо иметь машину, а потом лучше на ней не ездить. Спорить я не стала, согласилась со всеми предложениями. Ну, все. Теперь надо принять ванну и привести себя в порядок. Девчонкам звонить пока не буду. Какое же блаженство испытывает человек, когда лежит в воде, особенно если перед этим три дня не мылся.

Я лежала, смотрела на пену и думала, что, наверное, я все-таки дура. Просто неисправимая. Что на меня нашло? Зачем я рассказала ту историю? Просто как-то похоже получилось. Когда я встречалась с Кириллом, то долго не знала, кто его родители, потом обнаружила телохранителя, который везде таскался за ним, Кирилл по этому поводу что-то объяснил невразумительное, я даже не удосужилась подумать, что это значит, поскольку была влюблена в него по уши. Он был хороший парень, и послушный сын.

Однажды он пригласил меня к себе домой познакомиться с родителями. Я потратила кучу времени и денег на подготовку к этому событию и страшно волновалась. Мы познакомились, и, казалось, я им понравилась. Первый вопрос меня удивил. Я ожидала услышать, чем занимаешься, где учишься. Но меня спросили, кто мои родители. Когда я сказала, что папа физик, а мама переводчица, рожи у них скривились. Узнав же, что отец в Израиле, его мама, видимо, очень «воспитанная» женщина процедила сквозь зубы, что евреев всегда терпеть не могла, а папа добавил, что их давно надо всех перестрелять.

Я непонимающе смотрела на Кирилла, надеясь, что это дурная шутка. Он молчал, опустив голову. И вот тогда его отец сказал, что надо быть более осмотрительным в выборе знакомых, что я девушка не их круга и должна знать свое место.

На меня как будто ушат воды вылили, нет, не воды, а помоев. Мне хотелось заорать, сказать какую-нибудь грубость, разбить их замечательные антикварные вазы, которые стояли всюду. Но я, сделав глубокий вздох, только сказала

– Это замечательно, что в нашей стране поганых антисемитов все-таки меньше, чем порядочных людей. – Резко повернулась и ушла, вазу правда одну разбила, но нечаянно. Кирилл больше не звонил, но я и сама не хотела его видеть после этого.

Конечно, Саша не такой, и родителей его я не знаю. Не могут же все богатые люди быть хамами и антисемитами. И потом дипломаты все-таки культурные люди. Но зачем он мне врал? Наверное, еще и смеялся надо мной. Возможно, я не блещу эрудицией, но хотя бы честна. В том смысле, что не вру. Просто у меня не получается. Если что-нибудь навру, обязательно проговорюсь потом, поэтому стараюсь избегать этого. А сейчас наговорила Саше черти что. Зачем я это сделала? А теперь так тошно и грустно и жалко себя… Чего добилась? Осталась одна. «Бедная, но гордая». Я зарыдала в голос.

В комнате звонил телефон, вода в ванне остыла, и я стала замерзать. Тогда быстро намылила мочалку и с таким остервенением терла себя, что чуть кожу не содрала. Голову поливала шампунем раз пять, вылила энное количество бальзама, и все равно еле расчесала волосы. Глядя на себя в зеркало, я решила сменить имидж. Быстро оделась, чтобы не раздумать, и побежала в парикмахерскую. Девушка-мастер долго меня отговаривала стричься.

– У Вас такие красивые длинные волосы, давайте чуть-чуть пострижем впереди, а длину оставим, – уговаривала она меня. Но я была непреклонна. И она сделала мне классную стрижку. Ей самой понравилось. Я ощутила себя другой, провела рукой по волосам, не привычно. Поблагодарила девушку и отправилась домой, чувствуя себя королевой.

По дороге купила продукты, соблазнилась на первую клубнику, подумав, купила мороженое, решив, что это будет очень вкусно клубника с мороженным. Около дома Марья Степановна чуть было меня не пропустила – не узнала. Похвалила мою прическу, и тут же сообщила

– А кавалер-то твой, прямо с ног сбился, когда ты на синей машине уехала. Я, как только его увидела, сразу подошла и сказала, что видела тебя в машине, он про номера спросил. Я запомнила и все сказала. Знаешь, он аж побелел весь, так переживал. Любит он тебя, Светочка. Чего плечами пожимаешь? Точно говорю – любит. У меня глаз-алмаз. Поругались, что ли? Ничего, помиритесь.

Я быстро простилась и поднялась к себе. Приготовила себе бутерброды, но есть расхотелось. Села в свое любимое кресло и уставилась на телефон. Ну и чего я жду? Что он позвонит? Сама все испортила. Какая мне разница, кто он. Хоть президент. Ну, был в жизни неприятный эпизод – это ничего не значит. Я стала вспоминать, как нам было хорошо, и совсем расстроилась. Телефон! Взяв трубку, услышала Наташкин голос

– Светка! Слава Богу, нашлась. Тут такое было! Я сейчас приду – и повесила трубку.

Через несколько минут они пришли обе.

– Ой, как тебе здорово! Отличная стрижка. Как это ты решилась? Ведь не хотела стричься.

Мы уселись на кухне. Я достала мороженное, клубнику, Лариска сразу убежала за вином. Ну, а потом мы душевно посидели. Я рассказала им все свои приключения. Девчонки ужасались и сочувствовали. А когда дошла до Саши разорались, да как я могла, зачем наговорила черти что и какая я дура.

– Девчонки, я сама знаю, что дура, но сейчас так тошно, давайте пока не будем об этом. – Они замолчали, а потом Наташка стала рассказывать, как утром пришла ко мне, застала одного Сашу. Вначале, они не беспокоились, а потом не знали, что и думать. Матери позвонить побоялись. Хорошо, что вспомнили про Марью Степановну. Она и поведала Саше, что видела тебя в машине. Саша уехал, записав номера их телефонов, и велел сразу позвонить, если ты объявишься.