На часах было двадцать минут восьмого.

— Пожалуй, — отозвался Вязников.

Он только успел поудобнее устроиться на подушке, как почувствовал, что его осторожно толкают в плечо.

— Вставай, соня, — услышал он. Жена уже умылась и блистала свежестью. — Уже девять часов. Через час выезжать.

— Ничего себе… Прикорнул.

Вставать не хотелось. По телу гуляла ленивая дремота, веки были тяжелыми и закрывались сами собой.

В окно несмело заглядывал северный рассвет. До восхода солнца еще как минимум минут пятнадцать. И если повезет, то он сможет наблюдать его сидя в столовой за чашкой горячего кофе. Вязников резким движением отшвырнул одеяло.

Через пару минут, уже одетый и готовый к выходу, он спустился в столовую. Место главы дома уже было сервировано к завтраку. Вика стремилась поддерживать традиции. Завтраки были чем-то большим, чем просто поглощением еды. Ритуал. Едва ли не священнодействие. «Кофе на завтрак из обычной кружки — испорченное настроение на весь день!» — возмущалась она и подавала ему ароматный напиток исключительно в фарфоровой, крошечной чашечке, заваривая его не в автомате, а в джезве, заботливо переливая в кофейник. Однажды, когда Вика приболела и кофе пришлось заваривать самому, Александр даже немного расстроился. Сам того не желая, Вязников прочно увяз в установленном порядке. И не жалел об этом.

— Кушай, приятного аппетита, — сказала Вика.

— И тебе того же.

Когда в чашечке плеснул клубящийся паром кофе, Саша спросил у жены:

— Эллочка все так же встречается со своим однокурсником?

— По крайней мере, на прошлой неделе все было именно так, — ответила Вика. — Ты ее знаешь. Стрекоза еще та. Так что за сохранность сердца этого молодого человека я не поручусь.

— С ней нужно будет поговорить. В любом случае, будет Катерина рожать или нет, Элла должна знать, что случилось.

— Ты хочешь, чтобы я поговорила? — спросила Вика, подливая ему кофе.

— Не уверен…

— Как скажешь, милый. — Вика посмотрела в окно. — Боже мой! Ты только посмотри!

Окно в столовой выходило строго на восток. Это была прихоть матери Александра, запроектированная еще в те времена, когда они строили дом. Елена Александровна считала, что любой человек каждый день должен видеть, как просыпается и восходит солнце. Особенно тут, где в зимнее время так легко можно впасть в спячку, эмоциональную, душевную…

— Удивительно, — прошептала Вика. — Эта картина оставляет впечатление невесомости. Словно гусиный пух рассыпали. Так и хочется нырнуть…

— Да, картина феерическая.

Они долго рассматривали огромный, бурлящий золотом шар, встающий из-за леса.

— Мы поедем на одной машине? — спросила Вика, когда сияние утреннего светила начало резать глаза.

— Нет. Будет лучше, если мы с тобой поедем в нашей машине, а Миша на своей, — ответил Вязников. — Знаешь, на всякий случай. Это, я думаю, безопасней.

Он нахмурился. Любые проблемы отвлекали его от работы. Времени не хватало.

— Все. Пора. — Александр резко поднялся. Стул неприятно скрипнул по дереву пола.

Через двадцать минут две машины, черный «фольксваген» Вязниковых и серебристая «хонда» Полянских, взяли курс на Питер, затянутый в синеватую вуаль смога.

В одиннадцать ноль пять машины остановились на Остроумова.

— Тут оставим машины, — сказал Вязников. — Чтобы внимания не привлекать. До Карташихина дойдем пешком.

— Какой дом? — спросил Полянский.

— Девятнадцать, — ответила Вика. — Третий этаж.

Когда они позвонили в обитую черным кожзамом дверь, с той стороны даже не удосужились посмотреть в глазок. Звякнула цепочка, щелкнул замок. Александр только головой покачал.

Парнишка на первый взгляд был нормальным человеком. Черноволосый, смуглый, в меру высокий, он чем-то напоминал итальянца.

Хозяин квартиры смотрел на них с неприятным удивлением. Влад не расположен был с утра принимать гостей. Однако реальность имела на этот счет свои виды.

— Здравствуйте, — вежливо начал Саша. — Меня зовут Александр Алексеевич Вязников. Я — отец Катерины.

В его словах на первый взгляд не было ничего угрожающего, но отец вашей подруги, который приходит утром, да еще в сопровождении, — это не самый хороший знак.

— Что-то случилось? — нервно спросил Влад. Он открыл дверь шире, махнул в сторону квартиры. Проходите, мол.

— Нет-нет. Все в порядке, — ответил Вязников, проходя внутрь. Он быстро огляделся.

— Тогда чем обязан? — поинтересовался Влад. К нему постепенно возвращался апломб.

Саша, проигнорировав вопрос, продолжал:

— Это, — он сделал жест в сторону Вики, — моя жена. Виктория Леонидовна. А это — Михаил Иванович Полянский. Мой адвокат.

После этих слов Влад напрягся. Слово «адвокат» не могло означать ничего, кроме неприятностей. Неожиданно ему показалось, что ответ найден. «Кино и немцы! Да они хотят меня женить! Я ведущий местного телеканала. С перспективой карьерного роста. Они просто хотят меня женить! Сейчас будут торговать собственную доченьку!» На какой-то момент он даже прикинул сумму, за которую мог бы продаться.

— Проходите в гостиную, — выдавил молодой человек.

Вика села на край кресла, Миша скромно встал рядом. Саша тем временем подошел к окну и, глядя сквозь занавеску, продолжал:

— Мы, Владимир, если вы будете к нам благосклонны, надолго вас не задержим.

— Так чем я могу вам помочь? — спросил Влад, предвкушая. Единственное, что его смущало, так это то, как смотрела на него Вика. Так обычно рассматривают белую мышь в лаборатории, перед тем как подвергнуть ее какому-нибудь бесчеловечному опыту.

— Дело в том, что мы бы хотели получить от вас информацию о ваших родителях. Максимально полную: год рождения, где они живут и в какой больнице хранится их карточка.

— Что за черт? — Влад ожидал чего угодно, но такого бреда… — Зачем это вам?

Отец Катерины и бровью не повел:

— Молодой человек, я продолжу, и вам все сразу же станет понятно. Итак. Нам необходимо знать все о здоровье ваших родителей. А также все о вашем здоровье. Для проверки родителей нам будет достаточно года рождения, имени, фамилии и больницы, где находится их больничная карта. А вот с вами придется повозиться. — Он отвлекся от созерцания окна и посмотрел на Владимира. — Нам необходимо, чтобы вы сами посетили больницу и сдали все анализы, которые мы потребуем. Расходы не должны вас беспокоить. Мы все оплатим.

— С какой стати? — Влад прислонился к комоду и сложил руки на груди.