С этими словами рыжая открыла баночку, села на матрас рядом с Эш, и раздвинув ягодицы брюнетки принялась втирать холодный гель в её попку. От касаний смазанных гелем пальцев Эш забилась в натуральном экстазе. В мыслях брюнетки уже ничего не было. Ей просто хотелось член. Хотя бы резиновый. Хотя бы в задницу…

И вскоре Эш получила желаемое. Рыжая навалилась на неё сверху, упёрлась коленями в бёдра, оперлась одной рукой на поясницу, вдавливая в матрас. Второй рукой рыжая отодвинула в сторону ягодицу Эш и ловко направила страпон к цели. Когда Эш почувствовала, какой монстр упирается ей в анус, то вздрогнула. ТАКИМ её ещё не трахали, и не только в узенькую задницу, а в принципе. Эш замычала и заёрзала сильнее прежнего, но добилась только очередного приступа удовольствия от грубой стимуляции сосков.

— Хе-хе-хе, боишься, шлюха? Правильно, после меня у тебя будет не задница, а настоящий тоннель, хе-хе-хе…

С этими словами рыжая резко надавила, вызвав у Эш приступ боли. Если бы Эш могла заорать, она бы заорала. Ей казалось, что её насаживают на кол. И дело тут было не только в монструозных размерах выбранного рыжей страпона, зелье явно усиливало ещё и болевые ощущения. Это Эш почувствовала ещё когда рыжая прижала её к матрасу своим весом. Но тогда это было терпимо, а сейчас…

— Попочка откройся, попочка поддайся, попочка раскройся, попочка сдайся… — повторяла рыжая, то надавливая страпоном на анус Эш, то отступая, и снова надавливая, но уже чуть сильнее.

Через полминуты таких манипуляций анус Эш всё же поддался и впустил внутрь часть страпона, имитировавшую головку члена.

— Во-от та-ак, шлюшка, да-а-а… — пропела рыжая, продолжая мелкими толчками вгонять искусственный член всё глубже и глубже в зад Эш.

Вскоре страпон вошёл до упора, а боль, терзавшая Эш, отступила. Всё-таки почти полторы сотни выносливости дают определённые преимущества, которые никаким ошейником не отнять, и сейчас Эш чувствовала только приятную растянутость. Впрочем, под этим зельем любое не однозначно болезненное ощущение становилось приятным… Например, коленки рыжей, так и упиравшиеся в заднюю часть бёдер Эш. С одной стороны, рыжая давила своим весом, вызывая боль, с другой стороны её кожа… Она была как нежнейший щёлк, Эш хотелось касаться её, тереться об неё, кутаться в неё, она вызывала приятную дрожь по всему телу…

— А теперь начнём, — сказала рыжая и начала двигаться с уже полноценной амплитудой, трахая Эш в задницу.

Постепенно рыжая двигалась всё быстрее и быстрее, и её жёсткие, грубые движения, снова вызывали у Эш боль. Вот только они же заставляли сильнее тереться сосками о матрас, и от этого сочетания усиленной зельем боли и усиленного им же удовольствия у Эш, казалось, окончательно сорвало крышу. Уже не было никаких мыслей, никаких планов и намерений, никакого желания сбежать, не было никакой Эш… Были только чувства: наслаждение, боль, и резиновый член в заднице. И это было лишь началом «дрессировки…»

Глава 17

— Мамочка, мамочка! Владыка Энтрумия!

В гигантский тёмный зал, заполненный паутиной, вбежало, перебирая мохнатыми лапками, существо. Арахна. Чёрное паучье тело с алым рисунком на спине и задней части, было, по размеру, не меньше взрослой лошади. Человеческая часть, торчавшая оттуда, где у обычных пауков находится голова, тоже была крупнее большинства разумных гуманоидных рас. Чёрный хитин покрывал всю гуманоидную часть, на груди были две округлые выпуклости, имитировавшие женские прелести. Лицо арахны было резким, угловатым и словно выточенным из камня. Белые волосы были заплетены в толстые дреды. Алые глаза арахны смотрели вперёд… На её куда более крупную и могущественную родственницу, лежащую в опутывавшей зал паутине.

Тело Энтрумии, одного из администраторов Ахегаума и действующей богини из свиты Вендуа, было огромным. Любой из своих восьми лап гигантская паучиха могла раздавить отнюдь немаленькую арахну подобно тому, как взрослый человек давит таракана. Тело Энтрумии было белым, покрытым множеством синих светящихся рун, складывавшихся в линии и причудливые узоры. Глаза богини напоминали драгоценные камни, и в целом её можно было принять за гигантскую статую.

— Зачем… Пришла… — голос Энтрумии звучал механически, абсолютно безэмоционально, но чёрная арахна уловила раздражение.

— Я не могла связаться с тобой телепатией…

— Это потому, что я не хочу, чтобы меня беспокоили… Дура. Ладно уж, раз ворвалась в мои покои, делись… информацией.

— Поймали! Поймали нарушителей на двенадцатом этаже! Закладка в игроке по имени Эш, которую нам предоставила Тэнтэрия… Я следила через неё за происходящим, и могу с уверенностью сказать, что марионетки Ягоды на двенадцатом этаже используют предметы, которых там быть не должно! Слишком качественные рабские ошейники и зелья.

— И? Этого… мало.

— Но этого достаточно, чтобы направить Системе официальный протест и инициировать полную проверку с прямым вмешательством и привлечением других администраторов!

— Нет… Если мы вмешаемся сейчас, эти мошки успеют разлететься. Не все, но многие… уйдут от наказания. Правила… установленные Вендуа, не дадут нам покарать их всех. Поэтому пусть думают… что они в безопасности. И продолжают нарушать правила. Когда поймут, что попались… будет слишком поздно.

— Но ведь страдает невинный игрок!

— Пусть… пострадает ещё. Эта Эш… непростой игрок. Вендуа сослала её в Ахегаум в качестве наказания. Пусть послужит нам… как наживка. Её не жалко. И этим… она искупит свой грех.

— Я поняла, мама. Тогда мне продолжать наблюдение и не вмешиваться?

— Да… иди.

***

Какое-то время спустя

Жанна не могла точно сказать, сколько находится в плену. Камера (а это была именно камера, несмотря на довольно комфортабельные условия и наличие всего необходимого) находилась где-то под землёй и никакой возможности следить за сменой дня и ночи здесь не было. Освещение полностью контролировалось самой пленницей и не имело никакого автоматического цикла. Кормили девушку тоже только по её требованиям, так что не было вообще ничего регулярного, на что можно было бы ориентироваться.

Всё что Жанна знала наверняка — это то, что она спала десять раз с момента попадания сюда. Но вот сколько спала и с какими интервалами ей было неизвестно. Бонусом шли стресс от плена и разлуки с Эш, усиливавшийся тотальным одиночеством, и проблемы с засыпанием. В итоге восприятие времени было окончательно размыто и с точки зрения Жанны могла пройти как одна неделя, так и две с лишним.

За