Я первый раз в жизни наблюдала, как выглядит начало года. Отсчет года велся от момента разлития Нила. Этот период охватывал целых четыре месяца и назывался – ахет.

Ахет – начало жизни. На древнем языке слово значило – разлив. Но именно разлив Нила по опустошенным хамсином землям и был началом новой жизни.

Прекращены все сельскохозяйственные работы.

Воды реки поднимаются и ужасно смердят. Первые дни ахета несут гнилую воду болот, мутную, зеленоватую, совершенно непригодную для питья.

Потом, постепенно, добавляются красные воды Голубого Нила.

Эту воду уже можно пить, хотя вид у нее – страшноватый. Если набрать в стакан и дать отстояться – почти четверть займет черный осадок! Да и сама отстоявшаяся вода будет иметь красноватый цвет. Но, как ни странно, она достаточно долго не портится в открытой посуде, да и на вкус кажется приятной.

Постепенно я понимаю, что капризничай-не капризничай, а другой воды просто нет!

Раньше, по рассказам Имхотепа и Хасема, почти все четыре месяца разлива тратились на всевозможные религиозные празднества. Да и сейчас по привычке Нил полон нарядных лодок. Но никаких приношений жрецам, церемоний и служб разным богам. И никаких жертвоприношений! Все храмы стоят закрытые, при них оставлено по два-три жреца самого низкого ранга только с одной целью – сохранить имеющиеся при храмах свитки в целости. И разрешены уроки для подростков.

К каждому храму в каждом городе приставлена охрана из нескольких воинов. Они отвечают за сохранность богатств и следят за жрецами. Сильно подозреваю, что не обошлось без превышения власти. Возможно, кто-то из вояк и ведет себя не лучшим образом. Но и изменить пока я ничего не могу – слишком мало времени прошло и слишком мало у меня нужных людей. Пройдет не меньше пары лет, пока все храмы и школы при них можно будет перевести на обучение на новом языке.

У Одита уже набрана небольшая группа молодых смышленых писцов, которых он обучает лично. Через несколько месяцев, сдав экзамен мне, они наберут свои группы.

Нет смысла обучать в школах сейчас. Лучше подождать пару лет и начать учить уже не иероглифам, а нормальному письму. А правописание и всевозможные правила выработаются сами, в процессе. Уже сейчас Одит ведет отдельный свиток с замечаниями. Думаю, со временем он и станет автором первого учебника.

Заодно ахет это и время перевозки крупных грузов. Воды реки медленно, но уверенно тянут тяжело груженые ладьи и плоты. Везут зерно и ткани, пиво и сухофрукты, скот и древесину. То, что потребовало бы гигантское количество вьючных животных и множество надсмотрщиков за ними, Нил медленно, но верно доставит сам.

По стойкой привычке, возникшей еще в сезон шему, когда собирали урожай и прятались от хамсина, ежедневно собираемся на совет в моем кабинете. Только те люди, кому я безоговорочно доверяю. Те, кто уже давно знает о моих проблемах с памятью и не удивляется странным вопросам.

Кроме Имхотепа, Хасема и Идогба всегда присутствует Сефу. Технически он по-прежнему – всего лишь телохранитель. Он сам выбрал себе эту должность и отказался от других постов.

– Прости, Инеткаус, но я – воин, а не чиновник. Да и не хотел бы я доверить твою жизнь кому-либо другому.

Но именно Сефу я и поручила организовать одну интересную службу.

Первое время я приглашала еще и Амину, но она чувствовала себя столь неловко, что я разрешила ей не посещать совет.

Идогб так и остался казначеем. Он несколько выше своего близнеца Имхотепа, я бы сказала – спортивнее, так как иногда находит время упражняться с воинами. Но он умен и предан. Думаю, не столько мне лично, сколько Египту, но это даже лучше. Именно с ним мы разрабатывали систему проверки чиновников, собирающих налоги. И именно он так горячо одобрил смертные казни за воровство. Сам он отличается редкой честностью.

Не знаю, права я была или нет, но несколько небольших проверок я организовала почти сразу, как утвердила его в должности. И ни разу не нашла даже бронзового дебена, не внесенного в реестр. После этого именно на него я стала опираться в создании правил и законов, касающихся чиновников.

Именно Идогб контролировал обучение команды землемеров. Увы, я поняла, что нельзя объять необъятное и многие вещи, которые планировала делать сама, пришлось поручать другим.

За четыре месяца зимнего сезона мы законодательно утвердили меру в одну аруру. Арура означает локоть. Конкретно – мой царский локоть. Длинна в сто моих локтей теперь называется так.

Под присмотром Амины была организована мастерская, где из волокон вили прочные веревки длиной ровно в аруру. Все их проверяли на образце, вытягивая между несколькими каменными метками прямо на полу тронного зала. Все веревки одинаковой длинны.

За зиму таких  изготовили несколько тысяч. Команда чиновников получила точные инструкции от Идогба и начала готовить еще несколько сотен таких же землемеров. В конце сезона ахет, перед посадками растений, они разъедутся по стране и начнут отмерять крестьянам поля под посевы. Строго оговорено, сколько именно на человека является минимумом. Если, в какой-либо местности, земли не будет хватать, значит, дополнительно будут уменьшены налоги. Зато у тех, кто захватил в собственность земли больше, чем может обработать, куски будут значительно урезаны.

По этому поводу ожидаются восстания. И ничего тут не поделаешь. Идеальной справедливости не существует. Но и купец, например, который не сеет и не пашет, а землю сдает в аренду, больше землей владеть не будет. Арендатором может быть любой. Но категорически запрещена субаренда. Человек не имеет права нахапать плодородной земли у государства, а потом сдавать мелким арендаторам. Это закон и всем придется смириться! Или обрабатывай сам с наемными рабочими или землю заберут.

Думаю, в этом году даже те, у кого нет ни одного своего клочка, получат хорошую плату. Цена на рабочую силу возрастет.

Есть, разумеется, исключения для земель, где растут сады и виноград. Никто не будет замерять эту землю под распашку. Но для любого землевладельца размеры ограничены. Земля – собственность крестьян. Через каждые три-пять лет команда землемеров будет возвращаться и смотреть – не прибрал ли кто лишнего, хорошо ли заботятся о земле. И если земля у лентяя зарастет – значит отойдет другому работнику.

Вопрос контроля за работой землемеров возник почти сразу, но далеко не сразу мы с командой пришли к одному решению. Было много споров, и хотя первое время Идогб смотрел с ужасом на спорщиков, но быстро привык и втянулся.

На все случаи жизни будет одна единственная команда проверяющих. Не более ста человек. На весь Верхний и Нижний Египет. Отбирать будем из молодых и воспитывать так, как нам нужно. Да, это дело не одного дня.

Сила за ними будет стоять огромная, но знать их в лицо никто не будет. Даже друг друга они не будут знать в лицо.

За основу своего предложения я взяла идею тайного покупателя.