Павлова сняли с АБТУ, чтобы не мешал повороту на гибельный путь.

9 июня 1940 года нарком обороны утвердил план формирования восьми мехкорпусов. Танки было решено сгонять в неповоротливые, неуправляемые стада. 4 июля 1940 года СНК СССР принял постановление № 1193-464сс, которое утверждало новую штатную организацию мехкорпуса. В каждом корпусе – две танковые и одна моторизованная дивизии, мотоциклетный полк, несколько отдельных батальонов, авиационная эскадрилья.

Сторонники мехкорпусов окончательно победили. Главная их идея: корпусов надо иметь не четыре, как при Тухачевском, а вдвое больше! И в каждом корпусе не 560 танков, а опять же – вдвое больше!

И началось развёртывание сначала восьми мехкорпусов чудовищной организации. Затем к ним добавили ещё и девятый. В каждом таком корпусе – 36 080 командиров и бойцов, 1 031 танк, 266 бронеавтомобилей, 1 710 мотоциклов, 358 орудий и миномётов, 5 165 автомобилей, 352 трактора, 12 самолётов.

Всего в таком корпусе было 13 полков: 5 танковых, 4 мотострелковых, 3 артиллерийских, 1 мотоциклетный.

Пяти тысяч автомобилей для обслуживания одной тысячи танков явно не хватало. Поэтому корпуса дополняли сверх нормы автомобильными батальонами.

В случае движения такого корпуса в одной колонне её длина составляла 400 – 450 км. Это без средств усиления. Но корпуса намечалось усиливать двумя корпусными артиллерийскими полками, помимо трёх, которые уже были в его составе, инженерно– сапёрными и понтонно-мостовыми полками и батальонами и другими средствами.

И это начали осуществлять. Например, в состав 4-го мехкорпуса были введены дополнительно 441-й и 445-й корпусные артиллерийские полки, в состав 5-го мехкорпуса – 467-й и 578-й и т.д.

Командиры, которым выпало несчастье такими корпусами командовать, понемногу роптали. На декабрьском совещании высшего командного состава командир 6-го мехкорпуса генерал-майор М. Г. Хацкилевич заявил: «Иногда заставляют идти в прорыв в полосе 5 – 6 километров. Как может такая масса танков войти в прорыв? Мы подсчитали на наших учениях (даже выбрасывали по 2 500 машин из боевого состава, брали самое необходимое для жизни и боя), и то у нас в прорыв идёт 6 800 машин, почти 7 000. Как можно втиснуть такую массу машин на такой узости этого фронта?» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. С. 275).

Нам рассказывают о причинах германских побед: всё дело в том, что немцы сосредоточились на узких участках. Ох, побывать бы им на учениях 6-го мехкорпуса, поучиться бы на узких участках сосредоточиваться…

Впрочем, немцы это и без приглашения через границу видели. 6-й мехкорпус Хацкилевича – прямо на самом острие Белостокского выступа.

Генерал Хацкилевич продолжал: «Один боекомплект – это 100 вагонов. Вот представьте себе, какой нужен тыл, чтобы за собой всё это тянуть, тем более если иметь три с половиной боекомплекта».

Но и про три заправки не следует забывать, которые тоже с собой надо тянуть…

Мощь такого корпуса можно представить несколько иначе. Давайте встанем на обочине и полюбуемся на мехкорпус, который прёт мимо нас. Один танк или автомобиль в минуту. Они же не впритык идут, как по Тверской, а держат установленные уставом дистанции. Кроме того, движение в колонне снижает скорость. И танки у нас в колоннах не только быстроходные, но всякие. Вперемежку с тракторами, которые тянут за собой тяжеленные орудия, до 152-мм гаубиц-пушек включительно. И дорога у нас советская.

Теоретически – 60 машин в час.

1440 в сутки.

Однако дистанции надо держать не только между отдельными машинами, но и между ротами. А это уже не 35 – 40 м, а 200 – 300. И между батальонами дистанции. Чуть побольше. И между полками. И между дивизиями.

Тут ещё и поломки машин, которые движение тормозят. И привалы. Теоретически мимо одной точки мехкорпус должен был стремительно проскакивать за 7 суток. Если, конечно, личный состав будет меньше спать, меньше есть, меньше тратить времени на заправку и ремонт машин. Не забудем, что танк требовал ремонта через 50 часов движения (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. С. 298).

7 суток – научно обоснованная норма. Правда, не всегда в неё удавалось вписаться.

В ходе декабрьского совещания высшего руководящего состава Красной Армии командир 1-го мехкорпуса генерал-лейтенант П. Л. Романенко докладывал о том, как он намерен действовать на войне. Его перебил нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко: «После того как вы повели свой корпус, вы всё поломали и загородили на неделю дорогу» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. С. 155).

Давайте же согласимся: когда Дмитрий Григорьевич Павлов выступал против таких мехкорпусов, у него были на то основания.

Использовать такой корпус в обороне невозможно: танки можно быстро зарыть в землю, но что делать с тысячами автомашин? Они – прекрасная цель для вражеской авиации. А без автомашин, т.е. без топлива, запчастей и боеприпасов, танки бесполезны.

И для контрудара такой корпус использовать нельзя. Если пустить мехкорпус вдоль фронта к месту вражеского прорыва, то 1 000 танков, 1 500 мотоциклов, 350 тракторов, 5 000 – 7 000 автомобилей запрудят все дороги и не позволят другим соединениям, которые действуют рядом, ни снабжать себя, ни совершать манёвр резервами, ни отходить назад.

Такой корпус предназначался только для прорыва на вражескую территорию. Только там можно было вытянуть его колонны. Только там можно было реализовать его колоссальную мощь. Но только при условии нашего полного господства в воздухе.

Иными словами, создание таких корпусов автоматически предполагало внезапный удар советской авиации по вражеским аэродромам для завоевания господства в воздухе в первый момент войны. В других условиях использовать такой корпус было невозможно: он слишком уязвим от вражеской авиации.

Но и в наступлении корпус такого состава мог использоваться только при условии полной внезапности, когда тысячи танков вдруг врываются на вражью землю и прут вперёд, не отвлекаясь на мелкие стычки, обходя очаги сопротивления, имея впереди ясную, заранее известную командирам цель.

Точно так, как колонны германских танков в 1940 году рвались к берегам Атлантики.

Точно так, как 6-я гвардейская танковая армия в августе 1945 года шла вперёд к Тихому океану.

Но любые заранее незапланированные отклонения от первоначальных планов могли завершиться поражением потому, что инерция этой массы была колоссальной, а управлять ею было почти невозможно.

В голову приходит спасительная идея: а почему бы не пустить такой корпус по трём или четырём маршрутам?

Идея великолепная. Но это именно то, что предлагал комкор Павлов, – не собирать танки неуправляемыми массами и гнать их одной колонной, а иметь танковые соединения размером поменьше и вести их в сражение по разным маршрутам, но к общей цели и по единому замыслу.