– Ты посмотри, сколько народу! – восклицал он и подталкивал Бьёрна Точило в бок, пока Асвальд ярл приветствовал кого-то и разговаривал с конунгом. – Сколько богатого народу! Провалиться мне на этом месте прямо в Нифльхейм, если тут нет двух-трех десятков славных героев, что награб… добыли на Квиттинге немало богатств. У них полно серебра и золота, и наши с тобой товары им очень понравятся. И цветные ткани, и литая бронза, и резная кость, и говорлинский мед. А в усадьбе конунга…

– А в усадьбе конунга нас затопчут! – ворчал Бьёрн, разглядывая суетящихся фьяллей. – Ну и болтуны! Подумать только! А я думал, фьялли – суровый и молчаливый народ.

– Больше испытаешь – больше и узнаешь! – Гельд ободряюще хлопнул старшего товарища по плечу. – Я тебе давно говорил: поплывем в Аскефьорд!

– Конунг получил дань – у него все клети заняты квиттингским товаром. И лечь наверняка будет негде. Смотри, какая толкотня! Пойдем-ка лучше к Асвальду ярлу!

– Зато в усадьбе конунга целый день крутится народ со всего фьорда! Там наши товары будут на виду, и…

– Там для наших товаров не будет места. А если будет, то тамошний управитель засунет их в какую-нибудь клеть, так что и показать ничего нельзя будет. Ты у нас известный умелец на пальцах изображать хоть литые светильники, хоть женские подвески, но люди-то любят посмотреть да потрогать!

– Посмотрим, дорогой мой мудрец. Может быть, все еще не так страшно.

– И конунг нас пока что не приглашал…

– Вот уж в чем нет нужды! – весело сказал кто-то рядом. – Неужели это ты, Гельд Подкидыш? Каким ветром тебя закинуло к нам?

Обернувшись, Гельд и Бьёрн увидели плотного, толстоватого человека лет пятидесяти, с красивыми светлыми волосами, с рыжеватыми прядями на висках и в бороде, с огромной золотой пряжкой на выпуклом животе. Лицо у него было умное и приветливое, и серые глаза смотрели на Гельда с искренней радостью.

– Модольв ярл! – Гельд тоже обрадовался нежданной встрече. – А ты-то как сюда… Ой, да что это я несу! – Он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – Вроде еще не очень старый, а забывчив хуже всякого старика. Ты же здесь живешь!

– Конечно! – Модольв Золотая Пряжка тоже смеялся, и вокруг глаз его образовались светлые лучики морщинок. – И я ведь приглашал тебя к себе, ты и это забыл? Так что, если не найдешь пристанища получше, то наша усадьба, Медвежья Долина, будет рада тебя принять. Я там теперь живу общим домом с моей сестрой Стейнвёр и ее мужем, Кари ярлом. Ты про него слышал? Но уж про моего племянника, Хродмара ярла, ты непременно должен был слышать!

– Уж как не слышать! – с готовностью отозвался Бьёрн Точило. Он всегда спешил сделать приятное знатным и могущественным людям, если находилась такая возможность. – Про твоего племянника, Модольв ярл, складывают саги не хуже, чем про Сигурда Убийцу Дракона!

С Модольвом Золотой Пряжкой Гельд и Бьёрн познакомились давно, лет семь назад, на торгу в Эльвенэсе и с тех пор не раз встречались в разных местах Морского Пути. Теперь Гельд посматривал на него с особенным любопытством: за время похода с Асвальдом Сутулым он столько наслушался про Хродмара ярла, что и его дядя стал казаться как-то ближе. Беседуя, они пропустили вперед почти всю толпу, которая постепенно потянулась вслед за конунгом прочь от моря, к усадьбе.

И вдруг Гельд перестал слышать приветливый голос Модольва. Нет, Модольв ярл продолжал говорить, просто Гельд забыл, где он находится и с кем стоит.

Неподалеку от них, не заслоненная больше толпой, под высокой сосной пестрела шумная кучка женщин. Там же стоял кто-то из приплывших, Гейрбранд Галка что-то увлеченно рассказывал, а его кормчий, дотошный Ульвкар, то и дело поправлял, и все смеялись. Но Гельд видел среди женщин только одну – высокую, стройную, с прямыми золотистыми волосами, спадавшими блестящим потоком. Вот она оставила товарок, перешла ближе к морю, окликнула кого-то. Ее движения были легкими, плавными и слаженными, как течение прозрачного ручья меж пестрых гладких камней, а черты лица – молчала ли она, улыбалась ли, говорила ли – излучали мягкий, но ослепительно-прекрасный свет. Гельд смотрел на нее не отрываясь, и теперь ему стало ясно, зачем он приплыл вслед за Асвальдом в Аскефьорд. Чтобы ее увидеть. Он и на свет родился, чтобы ее увидеть.

– Ты куда смотришь? – Модольв ярл заметил, что молодой собеседник глядит куда-то мимо него, и в его глазах отражается что-то очень далекое от цен на оружие в Ветроборе и торговых пошлин на Квартинге.

– Кто это? – спросил Гельд, не отрывая глаз от кого-то у Модольва за спиной.

– Где? – Модольв ярл тоже обернулся.

На берегу еще было полно народа. Под сосной стояли обнявшись Хильдирид Хохотушка со своей неразлучной подругой Гейрой, они смеялись, слушая Гейрбранда и Ульвкара; рядом Альвина и Тора из Ольховой Рощи ахали, недоверчиво расширяя глаза, бегала туда-сюда непоседа Ингигерд, за ней носились трое ее детей, дергая хирдманов за рукава… Винтруда из Лужайки держала за руку своего сынишку и слушала, как Орм Великан вдохновенно клянется в чем-то… Эренгерда из Висячей Скалы со служанкой стояла возле самого носа «Щетинистого» и расспрашивала о чем-то кормчего.

– Вот эта, – сказал Гельд, будто здесь была только одна женщина. – Кто она?

– А! – Модольв проследил за его взглядом и наконец сообразил. – Ты смотришь на Эренгерду дочь Кольбейна. Разве ты ее не знаешь? Она ведь родная сестра Асвальда ярла.

– Это она… Я слышал, что у него есть сестра…

– Тогда ты слышал, наверное, что Кольбейн и Асвальд уже почти просватали ее за конунга?

На лице Гельда не отразилось ничего нового: он продолжал смотреть на Эренгерду, впитывая прекрасное видение, как солнечный свет. Модольв не был уверен, что Гельд его слышал.

– Это же лучшая невеста Фьялленланда, – ненавязчиво предостерег Модольв ярл. – Самая знатная, самая красивая, умная… Нет такого достоинства женщины, которым она не обладала бы. А нашему конунгу давно пора снова жениться…

Эренгерда повернула голову и посмотрела на них. Взгляд ее встретился со взглядом Гельда и задержался.

– Йомфру Эренгерда! – позвал ее Модольв ярл. – Если ты не слишком занята беседой, не подойдешь ли ты к нам?

Эренгерда улыбнулась и направилась к ним по песку. Гельд смотрел, как она подходит, и в нем совершалось что-то невероятное: с каждым ее шагом его жизнь обретала все больший и больший смысл. Он как будто лишь сейчас впервые стал дышать, а как раньше жил – самому непонятно.

– Кто эти достойные люди? – весело и учтиво осведомилась Эренгерда, приблизившись. – Я вижу, они приплыли с моим братом, но только сам он не нашел для них времени. У него есть что сказать конунгу, а своей родне он предоставил умирать от любопытства. Братья – они все такие. Я даже знаю девушку, которая обо всем узнает раньше меня!

Она лукаво улыбнулась Модольву, намекая на какое-то обстоятельство, о котором знали все обитатели Аскефьорда, но не знали гости.