Но единственное, что я вижу, это Джареда… боль возвращается, наполняет мои вены. Я мысленно крепко обнимаю его и умоляю прийти ко мне на помощь. Или хотя бы отомстить за меня, когда будет уже поздно.

Джаред, я не хотела, чтобы между нами все так вышло. Несмотря на всю мою ненависть к тебе, ты единственный человек, которого я любила. И если бы я знала, что никогда не увижу тебя снова, я бы сказала тебе это.

Я любила тебя. Тогда, когда ты обнимал меня на смотровой площадке… я любила тебя. Пусть это было всего лишь мгновением любви, но оно было куда ярче, чем вся моя жизнь «до».

– Что, значит, сбежала? Khara[27], а ты где был, кусок кретина? – яростно воплю я в трубку на весь дом, не думая о том, что Рания, возможно, сделает свои выводы. Но сейчас не до Рании и ее подозрений.

– Если хоть один волос с ее головы упадет… – понизив голос, произношу я, усмиряя гнев. – Хоть один волос, Амир. И ты – труп, понял меня? Долго и мучительно.

– Адам, я найду ее, я …

– Заткни пасть. Как ты, вообще, смог допустить подобное? Что она сделала, Амир? Как отвлекла тебя? За яйца держала? Что, б…ь? Говори!

– Нет, нет. Я просто не ожидал. Bent выдернула ключи, выскочила… я не успел среагировать.

– К черту твои оправдания, – рычу я. – Разберусь на месте. Молись Аллаху, чтобы я успел вовремя.

Выбегаю из дома в повседневных светлых брюках и футболке, прыгаю в первый попавшийся автомобиль, который оказывается черным тонированным внедорожником американского происхождения, и вылетаю со стоянки.

Устанавливаю телефон в специальный держатель для навигатора, который, почему-то, отсутствует.

– Мелания Йонсен, – громко и четко говорю я.

– Показать расположение Мелания Йонсен, – отвечает мне «умный» гаджет. Я вижу на дисплее карту города с движущейся точкой. Механический голос озвучивает координаты и точный адрес, сообщая о каждом изменении маршрута объекта. Я знаю, где она. И, черт возьми, я вытрясу из нее душу, когда найду. Идиотка. Безумная, сумасшедшая, идиотка. Какому из Богов я должен быть благодарен, за то, что они послали мне разумную мысль о датчике слежения? По моему приказу его вшили в абайю Мэл. На всякий случай.

Кто бы мог подумать, что случай выдастся так скоро? Боюсь даже думать о том, что было бы, не окажись я таким дальновидным… Отправив Мэл с Амиром я был уверен, что она в безопасности, и, Shaitan ее побери, сучка снова учудила. Бросаю напряженный взгляд на карту. Точка, обозначающая Мэл, несколько минут уже не двигается. Черт.

Ее, вообще, там быть не должно.

Амир получил четкий приказ – перевезти Меланию в Асад и поселить в, проплаченных мной, апартаментах в гостинице «Sahara». Какого черта его понесло в сторону рынка?

Ответ напрашивается сам собой. Маленькая сучка как-то запудрила мозги самому стойкому из моих солдат. Я-то знаю, как она умеет зубы заговаривать, хитрая бестия. Если она соблазняла его, как меня… Убью ее. Гадина. Все нервы вымотала.

Ненавижу ее, ненавижу себя.

Я сейчас, вообще, не могу думать ни о чем, кроме опасности, которая может ждать Мэл.

После звонка Амиру и приказа вывести пленницу из дома на побережье в экстренном порядке, чтобы шейх не застал ее там, я сделал еще один важный звонок, в службу безопасности «Лакшери корп», и они подтвердили информацию консула. Мэл не причастна к сливу информации.

Shaitan на мою голову.

Я должен был проверить, хотя… Какого черта, ничего бы не изменилось. Я бы нашел причину увезти Меланию Йонсен с собой. Потому что я одержим ею. С ума по ней схожу, как последний идиот, не способный держать эмоции под контролем.

И вот к чему привело мое безумие!

Если хоть волос упадет, хоть один платиновой волос упадет с ее красивой головки, я не Амира должен буду винить в этом, а себя, черт побери.

Только себя.

Она не лгала мне. И, может быть, в другом… на счет Девиса, тоже не лгала. Нельзя и ложь, и правду преподносить с одинаковыми эмоциями. Ее боль была настоящей. Ее агония, когда она бросалась на меня, проклинала и плакала, ходила голыми ступнями по битым осколкам.

Прости меня, Мэл. Прости, девочка…

Но я никогда не буду лучше, чем есть. Тебе, вообще, не стоило на меня смотреть. Никогда.

Но ты… ты никогда ничего не решала.

Я бы все равно взял тебя.

Моя. Печать принадлежности, возможно, лежала на тебе с рождения.

Нельзя не узнать, не почувствовать.

Ты – моя единственная зависимость, с которой я не хочу бороться.

Точнее хочу, но всплеск адреналина от нашего противостояния настолько силен, что и он, как наркотик, попадая в кровь, ведет меня к высшей точке безумия. Я борюсь с собой, с Мэл и целым коктейлем эмоций, которые обрушиваются на меня при каждом новом столкновении, как лавина, сокращая, ломая барьеры, заставляя нарушать принципы, совершать ошибки.

От гнева сводит челюсти, и на очередном, запрещающем проезд, сигнале светофора, я ударяю ладонями по рулю. Выдаю несколько крепких ругательств, прежде, чем резко рвануть вперед.

Несколько сумасшедших минут, и я на месте. Бросаю свою черную громадину на обочине, вылетаю на улицу, пытаясь понять, где искать сбежавшую идиотку. Координаты в отслеживающем приложении указывают на здание прямо передо мной. Ювелирная лавка. Бл. ь, она внутри. И черт знает что, с ней могли уже сделать за то время, что я ехал. Беспросветная дура, которая жить не может без приключений на задницу.

Я дергаю ручку, но дверь закрыта. Ну, конечно, – ревет внутри мой взбешенный хищник. Со всей силы ударяю ногой по запертой двери, снося ее с петель. Внутри светло, и я сразу вижу Мэл, которую удерживает бородатый урод, одной рукой стискивая ее запястье, другой трогает волосы. Ее открытое лицо бледное, залитое слезами, полное ужаса… Shaitan! Девочка, ты заслужила порку. Но позже.

– Nemr abiad[28], Саадат… – успеваю услышать я потрясенный шепот торговцев, прежде чем стремительно настигнув мужчину, который прикасается к Мэл, ударяю кулаком в его, застывшее в страхе, лицо. Раздается хруст, капли крови летят в разные стороны, и несчастный торговец падает с громком воплем, закрывая руками сломанный нос.

Я не смотрю на него, на остальных, которые в паническом ужасе пятятся, потому что слава о моем взбалмошном характере бежит впереди меня. Несомненно, они сразу поняли, кто перед ними, и на чью собственность они посягнули.

– Господин, мы не знали, что девушка ваша, – раздается жалкое оправдание, где-то за спиной. Я смотрю в испуганные, полные шока, боли и облегчения глаза Мэл, бездонные аквамарины, в которых вижу свое искаженное отражение. В них и страх, и нежность и что-то еще, глубокое, сильное. Я знаю, что ты влюбилась в меня еще в Париже, но как ты можешь любить меня сейчас? За что?