— Конечно. Та дверь справа, возле стерео.

Пробравшись сквозь завалы журналов по скульптуре и старых газет, Сара отыскала ванную. Над раковиной висела старая черно — белая открытка Пикассо, заткнутая за край зеркала, а штанга для занавесок прогибалась под тяжестью мокрого белья Анни. С крана свисали чьи-то красные плавки — Тома, наверное.

Чувствуя, что поступает как последняя кретинка, Сара сдернула плавки и пощупала — плавки были мокрые, но ведь они принадлежали Тому. Секунду она обдумывала, не украсть ли — так хочется иметь хотя бы одну его вещь, — но не решилась. «Совсем сдурела», — прошептала она, глядя на свое отражение.

Когда Сара вернулась в кухню, Том уже заварил чай и даже где-то раскопал початый пакет с печеньем.

— Только бы Фифи ничего там не натворила, — вздохнула Сара, меньше всего беспокоясь об этом.

— Да все будет в порядке. Ей просто хотелось показать, кто здесь главный.

Сара улыбнулась, и на мгновение их взгляды пересеклись.

— Я боялась, что ты утром уйдешь на рыбалку, — сказала она. — Но я рада, что ты не пошел.

— Я действительно собирался, — невозмутимо произнес Том, — но решил остаться.

— Правда? — Сердце ее вытворяло что-то неслыханное.

— Сад для меня важнее.

То есть Анни важнее, решила Сара. Вот что это, наверное, значит. Ладно, главное — не терять самообладания и не падать. Это оказалось непросто, учитывая, что ее так и подмывало упасть на колени, вцепиться в его ноги и никогда-никогда не выпускать, но вцепиться ей пришлось в кружку с чаем и в печенье. Угомонись! — одернула она себя.

— Я тут недавно видел одну картину — вылитая ты, — внезапно сказал Том, глядя на Сару, впившуюся пальцами в кружку.

— Да?

— Русалка, но очень на тебя похожа.

— Да ну! — засмеялась она.

— Наверное, все дело в ассоциациях. Ты — и рыба. Рыба — и ты. После твоего подарка только про это и думал, а потом смотрю — репродукция, а на репродукции — ты. Только с рыбьим хвостом.

Сара сглотнула:

— А больше ты про меня ничего не думал? Том смущенно улыбнулся и помотал головой.

— А ты вообще обо мне думаешь? — упорно гнула свое Сара.

Теперь, когда она завела этот разговор, все оказалось легче, чем она ожидала. Интуиция подсказывала, что нельзя упускать момент. Хватит ждать у моря погоды.

— Что ты хочешь от меня услышать? — выговорил наконец он.

Сара очень медленно поставила кружку на стол, встала, подошла к Тому и поцеловала его. Он, как всегда, благоухал постелью и лимонами, но к этому запаху примешивалось что-то еще. Запах шампуня, пота и мяты.

— Ты спятила! — Том оттолкнул ее. — Сара!

— По-моему, я в тебя влюбилась, — прошептала Сара, не в силах отпустить его руки, оторваться от него.

Том в упор смотрел на нее.

— Вернее, не «по-моему», а точно. Не могу больше этого скрывать.

Тут Тома перекосило от ужаса — со двора донесся собачий лай, потом пронзительные вопли Анни:

— Фифи! Мерлин!

Бросив Сару на кухне, Том выскочил наружу и увидел Фифи — вся морда в крови и перьях — и Мерлина, выписывающего круги у нее за спиной.

— Что случилось? — выдохнул он, еще не оправившись после поцелуя Сары.

— Эта мадам, — заорала Анни, — чуть не откусила голову курице!

Фифи только зевнула в ответ, присела у водосточной трубы и пустила желтую струю.

— А Мерлин?

— Мерлин бастует, — ответила Анни, — и я его понимаю. Да кому такое только в голову пришло? Сплошное недоразумение.

Увидев, как Фифи несется к ней, раззявив слюнявую пасть в веселой улыбке, Анни содрогнулась.

— Ну что же ты, Фифи? — укорил Том. Он протянул руку, чтобы погладить Фифи, и та щелкнула зубами.

Из кухни показалась Сара.

— Простите меня. — Отыскав поводок Фифи, Сара попыталась пристегнуть его к ошейнику.

— Душительница! — прошипела Анни, обращаясь к нераскаявшейся Фифи.

— Мы, пожалуй, пойдем, — поспешно сказала Сара. Она не смела взглянуть на Тома. — Ладно? Фифи, за мной. Мы пешком, тут недалеко.

Морда, уши и хвост Фифи были в белых перьях — как будто подушками дралась. Натянув поводок, Сара потащила собаку прочь.

Сердце ее все так же бесновалось, в горле свербело. Ни с того ни с сего она вспомнила свою квартиру в Баттерси. «Все не так, — твердила она себе, волоча упирающуюся Фифи. — Не так, не так, не так!»

Она слепо добрела до дороги. Ветер сдувал перья с морды Фифи, а собачья слюна то и дело капала ей на джинсы. Сара до сих пор ощущала вкус поцелуя на губах и аромат Тома. Как наркотик. А может, так оно и есть… В конце концов, чем не дурман Амура?.. Но ведь на поцелуй-то он ответил!

Сара оживилась и ускорила шаг, слегка задыхаясь на подъеме. По крайней мере, Фифи повеселилась, подумала она. Для этой скандалистки денек выдался хоть куда — кур распотрошила, людей покусала, обмочила все вокруг да еще над кобелем покуражилась.

Она продолжала тащить Фифи, пока они не одолели последний холм перед городским шоссе. Сара уселась на большой валун, и Фифи безропотно пристроилась рядом.

Что делать дальше, Сара понятия не имела — способность мыслить логически куда-то улетучилась. Что ж, сама кашу заварила, самой и расхлебывать.

Услышав звуки приближающейся машины, Сара пригнулась в надежде, что ее не заметят.

Жители Комптона имели обыкновение предлагать свою помощь по поводу и без повода, а она сейчас меньше всего была расположена к общению.

— Сара! — крикнул Том.

— А, — безучастно произнесла она, — это ты.

Он остановил машину и подошел, не обращая внимания на бешеный лай Фифи. Потом сел на землю возле Сары и принялся теребить собачьи уши.

— Прости меня, — заговорила Сара. — Я… я сама не знаю, что со мной, — совсем свихнулась, наверное. Прости.

— Ничего, — машинально ответил Том. Тушь у нее была размазана по всему лицу.

И как ей это удалось — ничего подобного он в жизни не видел.

— Правда, извини — и за собаку, и за мою выходку. Но я все равно рада, что все тебе рассказала. Я люблю тебя. Полюбила еще до свадьбы. Чуть свадьбу из-за тебя не сорвала. Я тебя люблю, люблю, люблю!

Том продолжал поглаживать Фифи, а Сара принялась выбирать перья из ее хвоста.

— Не знаю, что и сказать, — выговорил он наконец.

— Знаю, что не знаешь.

— Я же был свидетелем на вашей свадьбе.

— Я помню.

— А Ричард знает?