– Мне очень жаль, – сказал я. – Чем я могу помочь?

Она глубоко вздохнула и выпрямилась. Серебристые молнии метались у нее над головой. Когда она снова повернулась ко мне, глаза ее сверкали. Не буквально, просто они были полны решимости.

– Останься здесь, – сказала она. – Не выходи из дома. Я пойду поговорю с дядей Барнабасом, даже если придется прервать его любимые лекции по истории.

– Не уверен, что это хорошая идея…

Но она уже хлопнула входной дверью.

«Почему малышка-колдунишка плачет?» – удивленно спросил Аластор.

– Человеческие проблемы, – ответил я и полез на чердак. – Тебе не понять.

«Вовсе нет, слизняк. Я спросил, почему маленькая ведьма плачет, ведь ты легко можешь все исправить?»

По-моему, чердак выглядел великолепно. Чистый. Пригодный для жизни. Но если бы здесь была Нелл, она бы видела только то, что пропало: растения, горшки, паутина.

– Я? Как за последние двое суток ты понял, что я могу моментально привести дом в прежнее состояние? И почему я должен это делать, если дядя Барнабас против?

На самом деле, у меня было как минимум три причины: это было важно для Нелл; Нелл неоднократно спасала мою жизнь; Нелл, как и я, не была главным счастливчиком в мире.

Ладно, четыре: это обрадует Нелл.

Часто ли я вообще радовал кого-то или давал повод для гордости? Родители говорят: часто, но что им еще остается делать? Запирать меня в подвале каждый раз, как я засну на уроке или слишком бурно отреагирую на журналиста, который утверждает, что моя бабушка – рептилоид?

В животе заурчало, и я открыл холодильник. В нем по-прежнему стояло несколько бутылочек – кетчуп, кленовый сироп, соевый соус, – и больше ничего. Я нашел открытый пакет чипсов, валявшийся на микроволновке, и сел на диван. Меня подташнивало.

Со мной, конечно, все плохо, но таких проблем, как у Нелл, у меня никогда не было. Пустой холодильник, потеря работы, пропажа того, что для меня важно. Не было, пока на появился демон-душегуб.

– Ты сегодня что-то очень тихий, Аластор, – сказал я, набивая рот чипсами. – Это всё как-то связано с тобой?

Уже задавая вопрос, я понял, что это не так. Демон оставался со мной, куда бы я ни шел. В том-то и прикол. К тому же, у него нет ног. Не считая моих, конечно. Но я бы, наверное, заметил, если бы он пошел по своим делам.

«Не оскорбляй меня! – раздался срывающийся голос Аластора. – Я никогда бы не опустился до того, чтобы убирать грязь за людьми. Однако я могу помочь все исправить».

– В обмен на контракт? – спросил я. – Спасибо, не стоит.

«Нет, в обмен на небольшую услугу. И еще ты должен пообещать не подвергать нас опасности, прежде чем я смогу освободиться от твоего бренного тела».

– И что же это за услуга?

«Я хочу, чтобы ты узнал у маленькой ведьмы всё, что она или члены ковена в последнее время слышали о Нижнем королевстве. Особенно, о том, кто теперь там правит».

– Разве это не твой отец? Боишься, что дворец перекрасили, пока тебя не было? – спросил я. – Отдали другим детям часть твоей коллекции человеческих голов, насаженных на пики?

«Подумай об этом всерьез, Проспер Реддинг! Я сбит с толку твоим желанием помочь ведьме и ее полоумному кривозубому папаше. Предполагаю, что ты либо чувствуешь себя в долгу перед ними, либо у тебя временно помутился рассудок».

– А ты слышал что-нибудь о сочувствии? Нет? Ладно, продолжай.

«Я обладаю силой, скоростью и выдержкой, чтобы быстро решить эту проблему. Могу показать тебе свои воспоминания о страшнейшем доме ужасов в Нижнем мире. Этот ему и в подметки не годился. У тебя, очевидно, есть…»

– Давай приятель, ты сможешь, – сказал я. – Одно доброе слово, всего одно! «У тебя, очевидно, есть…»

«Некоторая… – Аластор давился словами, – способность к рисованию. Если они намерены превратить эту жалкую лачугу в неиссякаемый источник дохода, я могу поделиться с тобой тем, что сам знаю о таких вещах, и научить тебя представлять их себе. Так уж и быть».

– А за это я должен задать Нелл твой вопрос. И в чем тут подвох? – спросил я. – Откуда мне знать, что я случайно не заключу с тобой контракт?

«Оттуда, слизняк, что контракт мы можем заключить, только если ты САМ попросишь».

Я уже начал подозревать, что Нелл была права, и уборку действительно устроил дядя Барнабас, когда нашел гору материалов и декораций в переполненном мусорном баке во дворе. То, что не поместилось в бак, аккуратно лежало рядом в ожидании мусорщиков.

– Ну, хорошо, – сказал я, затащив все обратно в дом и оценив ситуацию. – Ал, ты готов?

«Ал?! К кому это ты обращаешься? Очевидно, не ко мне, благородному и грозному владыке Третьего королевства…»

– Ну, разумеется, Ал, дружище, – сказал я, чувствуя первые покалывания в здоровой руке и в ногах. Что-то вспыхнуло у меня в груди, и огонь разлился по венам. Я закрыл глаза и по очереди увидел все помещения дома. Потом рассортировал все декорации по комнатам, поднимая тяжеленные искусственные надгробия и деревья, словно это были свитки пергамента. Мои руки мелькали с бешеной скоростью, расставляя всё по местам, я задергивал тяжелые шторы, расправлял и натягивал километры паутины. Около дома я нашел лопату, накопал свежей земли и приготовил дерн для кладбища в комнате наверху. Рядом как раз оказался пустой мусорный бак, чтобы перенести все это в дом.

«Нет, слизняк, у нее тут было не так… – Аластор моими руками расставил надгробья. – Во имя всех королевств, да у тебя мозг как у мыши. Я чувствую, как он вибрирует от перегрузки».

Теперь не хватало только кровавого душа. Я всматривался в потолок, пытаясь найти разбрызгиватель, который был тут раньше, но увидел лишь бледное, почти прозрачное лицо женщины, которая наблюдала за мной.

Я вскочил на ближайший могильный камень, потерял равновесие и свалился бы, если бы не уперся спиной в стену.

Призрачная женщина – привидение, подумал я, – наклонилась еще немного, просачиваясь сквозь потолок, чтобы оценить мою работу. Длинной хрупкой рукой она указала на игрушечных летучих мышей, которых я прикрепил к потолку, и показала, что их нужно перевесить немного левее.

«Это тень, – сказал Аластор. – Скорее всего, привязана к этому дому, потому что сама так захотела, или с помощью магии».

– Ладно, – выдавил я. – М-м, спасибо…

Когда мы закончили с этой комнатой, женщина спустилась ниже. Ее старомодное платье колыхалось, будто это была настоящая ткань, а не туман и лунный свет.