Аластору традиция лишения рогов всегда была противна. Возможно, потому что гоблины страшно кричали и бились во время наказания. Хуже было только видеть, как они утирают слезы и превозмогают боль сразу после экзекуции, делают вид, что ничего не произошло, и тут же принимаются за работу, несмотря на адскую боль. Он много раз видел, как его отец калечил хобов. За ничтожные проступки, вроде пролитого стакана тролльего молока, например. Иногда он делал это просто потому, что у него было плохое настроение и дела шли не так, как ему хотелось.

Самым ужасным был случай, когда отец заставил Аластора и Пиру смотреть, как отрезали правый рог их няне-хобу – за провинность Аластора.

Он нарушил запрет. Старший из шестерых детей, Аластор мог бы придумать что-нибудь и получше, чем вылазка в мир людей. А ведь он всего лишь хотел, чтобы отец им гордился, но братья постоянно ставили ему подножки. Хотел привести в Нижний мир человеческую тень, чтобы та вечно прислуживала им, но случайно оставил портал между мирами открытым. Через него пробралась ведьма и едва не убила отца. Один-единственный мерзкий человечишка едва не разрушил их империю. И все равно, для Аластора во всем этом самым трудным оказалось перенести наказание, которому подвергли няню.

Притворяясь, что смотрит на свой нос, Аластор взглянул на извивающегося слугу, на его дрожащее маленькое тельце и вздохнул.

– Не трогай больше вещи этих людей, если я не приказывал этого делать. Понятно?

Найтлок кивнул, прижав когтистые ручки к груди. Аластор испугался, что тот снова расплачется, на этот раз – от радости. Так и вышло.

– Ты нашел демона, о котором говорил вчера?

Аластор заключил с мальчиком сделку лишь для вида, чтобы заставить его поверить в честный обмен, но это была всего лишь приманка. Ему, конечно, было интересно, слышала ли маленькая ведьма что-нибудь о Нижнем королевстве, но он не ждал от нее новостей, затаив дыхание. Нет, у него был запасной план.

Найтлок кивнул:

– Да, я нашел его. Он расскажет вам правду о нашем мире. Заклятие над ним не властно, нет. Он не подчиняется Черному трону.

– Как это возможно? – спросил Аластор.

Нет демонов, над которыми не властен Черный трон. Его семья – самая влиятельная в королевстве.

Хоба потряхивало, в горле у него булькнуло, когда он попытался сглотнуть.

– Дело в том, мой повелитель, – ответил он, – что это вовсе и не демон. Это эльф.

Аластор не мог понять, взбешен он или полон отвращения из-за перспективы иметь дело с эльфом. Он как-то встречал одного из них – давно, когда он был очень юным, стотрехлетним сорванцом. Эльф был похож на человека, он пришел к его отцу на заседание Темного Суда, чтобы выступить от лица демонов, изгнанных из Нижнего королевства.

Эльфы не были ни демонами, ни людьми, они были гораздо более мягкими, тихими, воздушными… Короче, омерзительными. Они чуть ниже ростом, чем люди, их зеленая кожа местами покрыта листьями и молодыми побегами. Ходят слухи, что они родом из самого глубокого из четырех миров – Королевства Древних.

Загадочные эльфы обладали поразительной изобретательностью и великолепными навыками ремесленников, но они отказывались применять свой дар для создания артефактов, которые могут быть использованы во зло. Никаких смертоносных клинков, чтобы поразить врага.

Возможно, именно поэтому глупые эльфы решили жить в Королевстве людей, а не демонов. Природная магия позволяла им оставаться невидимыми среди людей, но они предпочитали просто селиться в таких местах, о которых люди, если и знали, то все равно старались туда не заглядывать.

Эльф, который побывал тогда в замке, был очень старым – судя по его коже, ему было больше тысячи лет. Чем старше становился эльф, тем жестче и толще становилась его кожа, а волосы темнели, меняя оттенок от серебристого до цвета лесной зелени. Когда наступало время отправляться в мир иной, они находили подходящее место и становились тем, что люди называют деревьями.

Сама мысль о том, чтобы после смерти превратиться во что-нибудь полезное для человека, вызывала у Аластора тошноту.

– Сюда, сюда, – показывал Найтлок. Он мчался вперед на четвереньках.

Аластору в теле мальчика пришлось бежать, чтобы не отстать. Он решил больше не обращать внимания на странные уличные украшения, которые вчера сбили его с толку. Кажется, они направляются в то место, которое маленькая ведьма назвала как-то… ловушкой?.. Приманкой для туристов?

Еще хуже было то, что Аластор повсюду встречал мужчин и женщин, одетых в дурацкие костюмы ведьм и монстров, которых, на самом деле, не существовало. Ему не удавалось понять, почему деревня, которая некогда гордилась тем, что ловит и истребляет ведьм, теперь кишит их изображениями.

Аластор думал об эльфе, который живет здесь, и никак не мог представить зеленые ветви, растущие прямо из головы, грубую кожу, скрипящие суставы, медленно превращающиеся в древесину. Скорее всего, мозгов у этого эльфа тоже уже не было.

Они свернули за угол и проскочили на мигающий желтый сигнал светофора. Найтлок растворился в темноте, только его глаза поблескивали время от времени.

– Что это за эльф? – шепотом спросил Аластор. – И что он делает среди людей?

– О, господин, – со вздохом ответил хоб. – Этот эльф наделен огромным талантом, да! Он продает на улице украшения, которым нет равных. Он обещал хобу корону, достойную Вашего величества, когда вы выберетесь из этого мальчишки.

Корона, созданная руками эльфа? С чего бы эльфу вообще таким заниматься, ведь они презирают демонов и обожают людей? Аластор был скорее готов расплавить золото и вылить его себе на голову, чем надеть корону, сделанную таким бесславным, отвратительным…

Это глупое щебетание он услышал за несколько секунд до того, как нос мальчика почувствовал тошнотворный сладкий запах.

– Феи, – сказал он хобу. – Ступай аккуратно… Их там, должно быть, целое облако.

Но запах был каким-то… не таким. Прошло несколько сотен лет, но Аластор прекрасно помнил эту вонь – сладкую, даже приторную, с легкой кислинкой. Он почувствовал, как у мальчика подвело живот.

В Нижнем мире феи питались другими мелкими существами, например, трехголовыми ящерицами или огнерогими жуками. Они были вредителями, которые не давали другим вредителям слишком быстро размножаться. Когда где-то становилось слишком много фей, они переключались на добычу покрупнее, обгладывали кости, из которых демоны строили свои здания. Они испражнялись прямо на улицах, гадили на шляпы уважаемых демонов. Феи – это просто летающие крысы. И размножаются с той же скоростью, с какой огонь охватывает сеновал.

Найтлок провел его еще через один переулок – к задней двери в магазин сладостей и кондитерских изделий, выпечки и… мороженого? Демон взглянул на хоба, пытаясь понять, верна ли его догадка.

– О, да, это то, что люди называют мороженым. Слишком много молока, слишком много сахара. Бе-е!