— Никаких длинных волос, — сказала Руби. — Только какие-то не подметенные во время обрезки. И никакой голубой ленты.

— Уверены?

— Милочка, я в этом бизнесе пять лет! И видела такое, что не приведи Господь увидеть вам! Брызги крови могут залететь куда угодно. Мы отмываем все. Ищем даже крохотные капельки крови на листьях домашних растений, в ящиках стола, специально выдвигаем их, чтобы убедиться, что не осталось следа. И уж конечно, я заметила бы груду светлых волос. Мы не часто убираем салоны красоты.

— Сцена действительно была ужасной?

— Видали мы и хуже.

— Как насчет опасной бритвы, возможно, окровавленной?

— Ничего подобного не было. Мы очень осторожно обращаемся с любой острой штукой, да еще в крови. Возможно, это копы утащили ее как улику.

— Не можете ли сказать, были там следы борьбы? — упорствовала Лейси. — Как вам кажется, сколько человек там было в момент ее смерти?

— О Господи, леди! Я только убираю. И не трачу время на сочинение страшилок. Оставляю это полиции. К тому времени, когда я добираюсь на место, там уже нет улик.

— О'кей. Никаких волос, вы уверены?

— Никаких волос.

Лейси поблагодарила женщину и повесила трубку. Значит, волосы Рапунцель пропали, а это означало убийство. Она с самого начала это подозревала, но теперь ее подозрения подтвердились.

О Господи. А копы хранят орудие убийства, не подозревая об этом. Или они просто выбросили бритву после того, как медэксперт констатировал самоубийство? Нет преступления, ни к чему улики.

Несколько раз глубоко вздохнув, прогулявшись по кварталу, чтобы проветрить голову, и выпив капуччино, Лейси вернулась к компьютеру.

ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ МОДЫ

От Лейси Смитсониан

КТО УБИЛ РАПУНЦЕЛЬ?

Всего две недели назад Энджела Вудз была на пути к тому, чтобы стать звездным стилистом и стилистом звезд. На этой неделе она совершила путешествие домой, в Атланту, на фамильное кладбище, где будет похоронена рядом с предками, отцом и умершей в младенчестве сестрой.

Слава осенила Энджелу Вудз после блестящего преображения героини вашингтонского скандала Марши Робинсон. Об Энджеле писали все газеты и журналы, включая «Ай-стрит обсервер». Она была уверена, что отныне жизнь сулит ей только радость. Строила планы. Мечтала о собственном салоне.

Тем не менее полиция ОК утверждает, что Энджела Вудз взяла опасную бритву, из тех, какие можно найти в любой парикмахерской, отхватила свои волосы, перерезала запястья и умерла в салоне «Стайлиттос» на Дюпон-Секл. Дело закрыто. Конец истории.

А вот те, кто знал ее, утверждают: это невозможно. Почему?

Потому что самоубийство не в ее стиле.

Говоря об Энджеле Вудз, все упоминают о ее волосах. Обычное дело в среде стилистов. Волосы — именно то, что они замечают в первую очередь. Энджела украшала свои чудесные, светлые, доходившие до пояса волосы лентами, заколками и жемчугом. Она по праву ими гордилась. Но десять дней назад молодая женщина с волосами, достойными, чтобы их изобразили прерафаэлиты, была найдена обритой почти наголо чьей-то жестокой рукой. Подобную стрижку мог сделать только палач…

Далее приводились искренние соболезнования людей, знавших Энджелу. Лейси соглашалась со Стеллой, заявившей, что Рапунцель кто-то убил. И закончила статью вопросом: «Кто и почему забрал ее волосы?»

Статья была дописана за полчаса до встречи с Маршей. Подождав, пока Мак возьмет трубку, Лейси метнулась к выходу и с улыбкой махнула рукой. Мак прикрыл ладонью микрофон.

— Эй, как там с колонкой?

— Это будет нечто! — заверила шефа Лейси.

Выйдя на улицу, Лейси остановила ярко-фиолетовое такси и попросила отвезти в северо-западный, самый зеленый район Вашингтона, к Национальному собору. Ее удостоили классического нервирующего стиля вождения, отточенного вашингтонскими таксистами до совершенства: одна нога на акселераторе, другая на тормозе, и обе действуют попеременно, чтобы создать максимальный уровень морской болезни у пассажира на заднем сиденье. При этом требуется непрерывно проклинать красный свет, дорожные знаки, автобусы, пешеходов и бесшабашных рассыльных на мотоциклах. Ее водитель, Исмаэль, если верить лицензии, приклеенной чуть повыше счетчика, беззаботно рулил от одной рытвины до другой. Вашингтонские улицы, вне всякого сомнения, напоминали ему о козьих тропах его родины, где бы она ни была.

Лейси предпочитала старые черные такси и уроженцев ОК, действительно знавших город и колесивших по его улицам последние тридцать — сорок лет. Они легко находили любые адреса, вспоминали о тех днях, когда Элла Фицджеральд и Дюк Эллингтон правили бал на плавучей сцене посреди Тайдл-Бейсн. Могли описать толпы людей, собиравшихся на ступеньках, чтобы послушать бесплатные джазовые концерты в Вашингтоне, ОК, казавшемся в то время поистине великим городом.

Исмаэль рывком остановил такси. Его машина нуждалась в новых амортизаторах, но Лейси почти не пострадала, если не считать тошноты, постоянной спутницы репортеров. Она заплатила, и такси умчалось.

Национальный собор был одним из ее любимых мест. Когда Лейси приехала сюда впервые, Мими приобщила ее к концертам духовной музыки, которые до сих пор умиротворяли ее душу, но она ужасно удивилась, когда Марша предложила встретиться именно здесь. Та резонно пояснила, что это последнее на земле место, где ее вздумают искать.

— Встретимся завтра у могилы Вудро Вильсона, — предложила она и, подумав, добавила: — Надеюсь, это не дурной знак.

В соборе царила приятная прохлада: толстые каменные стены не пропускали жару. Лейси подошла к нише рядом с саркофагом Вильсона. Свет, пробивавшийся сквозь витражи, играл на каменных колоннах и мраморных полах.

Добродушные седовласые экскурсоводы в одинаковых пурпурных шапочках делили людей на четыре группы. Лейси знала, насколько они образованны и опытны.

Она посторонилась, давая дорогу членам садоводческого клуба из северной Виргинии, жизнерадостным пенсионерам, рвущимся узнать секреты епископского сада и полюбоваться бесчисленными лиловыми цветочками, облепившими ветки иудина дерева. По ходу экскурсии им предложат выпить чай в башне и восхититься одной из самых эффектных панорам города.

Лейси почти не думала о своем наряде, хотя он вполне соответствовал обстановке: черная юбка, колготки и темно-фиолетовый свитер с жакетом в тон. Удобно и красиво. В такой одежде ее легко узнать.

Откуда-то донеслось стаккато каблучков.

Для туалета Марши Робинсон погода, по мнению Лейси, была не совсем подходящей: желтый сарафан с узором, составленным из пчел, соломенная шляпка и темные очки. Похоже, весна так подействовала на Маршу, томившуюся за решеткой тюрьмы, которую она сама себе построила и за стенами которой подстерегали стервятники-папарацци. Это была уже не прежняя Марша в серых деловых костюмах, а женщина, как писала пресса, посягнувшая на мораль целого поколения. Но ее сегодняшний прикид говорил о том, что где-то в ее душе таилась Ребекка с фермы «Солнечный ручей».