Та лишь фыркнула и уехала к себе домой с Федерико, который любезно предложил её отвезти.

Что-то мне подсказывало, что между ними что-то есть.

Я отыскала медальон и отправилась в свою комнату. Блондин побежал за мной:

– Милли, я починю!

– Мозги почини своей девушке!

Перед ужином я поднялась к Донье и благодарила её за помощь.

Анхелика была рада, что вмешалась. Всё-таки она – нормальный человек, хоть и богачка. В отличие от этих… её родственников.

Ночью мы с Линой решили разыграть Блондина. Украли из кабинета Дамиана сотовый, и позвонили ему.

Я томным голосом признавалась в любви и говорила, что схожу по нему с ума, что не могу назвать своё имя, что теперь буду звонить часто… Этот дурак повёлся!

Он сказал, что наличие у него невесты – не проблема, что он бы с удовольствием хорошо провёл время с «прекрасной незнакомкой». Кобель, что тут скажешь.

***

Навестив Пабло, я зашла к Донье, чтобы сказать, что поехала в монастырь. В комнату влетел Блондин и попросил оставить их. Я никогда его таким не видела! Он был расстроен и взбешён одновременно. Он даже накричал на меня, когда я не захотела сразу уходить. Вот это да! Когда я вернулась в комнату Анхелики, она мне всеё пояснила.

Оказывается, на стройке обрушилась стена, и один рабочий погиб. И всё это из-за того, что компания Федерико сэкономила на стройматериалах. Теперь Иво упрекает отца в том, что их семья виновна в гибели человека! Бедный Блондинчик. Моя злость на него моментально рассеялась. Мне захотелось поддержать его.

Я пошла к нему. Иво был жутко расстроен. Сначала он попытался меня выгнать, но потом догнал в коридоре, извинился, упал на колени и зарыдал…

Я обняла его и села рядом.

– Мне сказали, что тебе плохо, но я не думала, что НАСТОЛЬКО! – послышался голос Андреа за моей спиной.

Я чуть было не полезла к ней с кулаками. Но потом плюнула и ушла. Пусть разбираются сами, без меня. Я и так слишком часто вклиниваюсь в их «семейную идиллию».

Несмотря на испорченное настроение, я всё же не стала менять свои планы и поехала навестить Глорию.

– Ох, Глория. Я была бы и рада выкинуть Иво из головы, но он постоянно напоминает о себе. Блондин – моя незаживающая рана, – сказала я подруге, когда мы сидели на лужайке. – Он в самом сердце… Вот опять он!

Блондин приехал в монастырь, чтобы поговорить со мной.

Оказалось, что он был после похорон и очень расстроен. Я, как могла, старалась поддержать Иво. Я пыталась объяснить, что это не его вина, что ничего уже не изменишь. Он перевёл тему, сказал, что не хочет забывать наш поцелуй, что ему понравилось целовать мои нежные губы…

– Ты же не пойдёшь в монашки?! – внезапно спросил он.

– Да ну, Богу я просто друг, а не невеста.

– А мне будешь невестой?

– Не трепи языком!

– Я серьёзно.

– А что тощая?

– Андреа? Я не люблю её.

– Намекаешь, что любишь меня!

– Да.

– Расскажи это бабушке! – я попробовала вырваться, но он притянул меня к себе.

– Нет, я, правда…

Мы начали целоваться, забыв обо всём на свете. Это было прекрасно. Это было неправильно. Это было безумно. Это было нереально. Мы тонули в объятиях друг друга. Казалось, время вокруг замерло. Казалось, что мир вокруг нас перестал существовать. Звуки утонули, исчезли краски. Только его губы…

Нас прервал Падре Мануэль. Он выпроводил меня из церкви, а Иво попросил остаться и поговорить «по-мужски».

Я отправилась к Глории. Рассказала ей о поцелуе. Теперь она уверена, что мы точно поженимся. Но я почему-то так не считаю… Блондин даже домой меня не захотел везти после этого их «мужского разговора». Сказал, что у него появились срочные дела и ему нужно ехать в другую сторону.

***

Сегодня я случайно подслушала, как Федерико говорил Дамиану, что они с Бернардо обманывают Донью насчёт смерти её внука, что он жив, но больше им ничего не известно. Я не сдержалась и ворвалась к Федерико.

– Я всё слышала! Зачем Вы обманываете собственную мать?!

– Это не твоё дело! – огрызнулся он.

– Вы правы, не моё. Но оно касается Доньи, а я очень к ней привязана. Она должна знать правду. А Вы… Вы разве не хотите найти Вашего ребёнка? Я знаю, что чувствуют брошенные дети, сеньор. Я знаю, каково это – вырасти с ненавистью к своему родному отцу. Ваш сын наверняка очень несчастен, а может это и вовсе дочь. Ещё, скорее всего, он беден, ведь его мать – служанка, а Вы оставили их…

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Хотя бы попытайтесь найти их. И не лишайте Вашу мать надежды. Это так жестоко.

Я пришла к Анхелике и рассказала ей правду. Я против лжи. Против любой лжи. Она была счастлива. Я пообещала, что помогу им искать её внука, ведь я сама жила среди бедных и знаю, где искать.

Перед сном Лина рассказала мне свою грустную историю. Интересно, в этом доме хоть у кого-то есть весёлые?!

Оказывается, она тоже никогда не знала свою маму. Но её мать не умерла. Она сбежала с мужчиной, которого боялась отпугнуть наличием ребёнка. Лину воспитывала тётя. Но она была жестокой и била её. Та сбежала и рано начала работать. Она до сих пор даже не представляет, где может быть её мать…

Лина загрустила. Я понимаю её. Воспоминания о моей маме тоже вызывают у меня грусть.

***

– Мне ведь даже не дали попрощаться с сеньорой Анхеликой, Линой, всеми… – кричала я, выходя из его машины, когда мы приехали в монастырь.

Днём, когда я вернулась из города, где продавала открытки, я увидела свои вещи в гостиной. Они были собраны по сумкам и стояли почти на пороге. Сначала я подумала, что это очередная шутка Блондина или его мамаши, но когда я увидела, как хозяин дома спускается в гостиную, то поняла, что на этот раз меня прогнал он.

Ничего не объясняя, он велел мне идти в машину и сказал, что компенсирует мне моральный ущерб.

– За что они так со мной, Глория? Что я им такого сделала! – Я ревела. Ревела в очередной раз. Не счесть, сколько слёз я пролила за то время, что проработала у них.

То Блондин, то его мамаша, то теперь сам хозяин. И ведь, что случилось, я не пойму?!

– Милли, не переживай, твой приезд – прекрасный подарок всем нам к Крещению. А ещё сегодня придут волхвы и принесут подарочки. Наверняка и в наших с тобой ботинках под утро что-то обнаружится!

Глория поражала меня. Я только что рассказала ей, как не справедлив этот мир, а она мне задвигает про волхвов и подарочки. Нормальная вообще?!