Мы с Доньей весело переглядывались, пока каждый из семьи Ди Карло выражал своё удивление по-разному.

– Выгони её, Федерико, – шипели Луиса и Виктория.

– Никто её не выгонит, она – гостья Пабло и моя гостья, – вступилась Анхелика.

– Но, мама! – начал хозяин дома.

– Никаких «мама», я не желаю ничего слушать, – возмутилась Донья. – Милли – такая же полноправная участница празднества, как и вы все.

– Что это такое??? Ты ходишь? – воскликнул Дамиан.

– Да, папа. Хожу и теперь буду чаще выбираться из комнаты, но между нами это ничего не меняет… – ответил Пабло и сжал мою руку так крепко, но нежно, показывая всем, что он со мной.

К нам с Пабло подошёл какой-то друг Федерико. Он спросил, где сеньор прятал такую красавицу, свою дочь.

– Она не моя дочь, – ответил Федерико, и лицо его побледнело. – Она подруга моей дочери.

– Верно, я не его дочь, – ответила я гостю. – Своего настоящего отца я не знаю и знать не хочу. Он мне не нужен!

Приём продолжался. Блондин и его «дылда» объявили о помолвке. Иво весь вечер смотрел на меня, будто ждал какой-то реакции или провокации. Но я спокойно пила шампанское и обменивалась репликами, то с Доньей, то с Линой, обслеживающей праздник. Мне было приятно смотреть на удивлённое лицо Иво. Я знала, что задела его за живое. Он думал, я оплошаюсь, и снова опозорю себя. Но он ошибся! Этот бой победила я.

Наконец, когда Иво не выдержал своего поражения, он подлетел ко мне, увидев, что я стою в сторонке, пока Пабло куда-то отошёл.

– Ты хотела меня разозлить? – спросил Иво.

– Нет. Отомстить, – просто ответила я.

– За что?!

– Ты хотел надо мной посмеяться!

– Ты испортила мне помолвку!

– А ты мне ничего не портил?! Я тебя ненавижу. Я страшно зла. И я рада твоей помолвке – сам себе яму роешь. А я потом только порадуюсь!

– Ладно, Милагрос. Прости меня. Да, признаюсь, хотел причинить тебе боль.

– Но почему?

– Не знаю… Я был в монастыре. Там мне сказали… И я…

– Что, ты?

– Я заревновал. Ты – моя понимаешь, моя. И ничья больше!

– Ты пьян! У тебя сегодня помолвка. Официальная. О чём ты говоришь?!

– Я хочу быть с тобой. Я не знаю, зачем я вообще сейчас тут и к чему этот вечер, но так хочет отец.

– Ах, вон, оно что… Ты пошёл по стопам папочки. Теперь-то мне всё с тобой ясно.

Ко мне подошёл мой спутник, и я свернула разговор с Блондином. Чего он хочет? Зачем он постоянно всё портит. Когда я люблю его и готова ради него на всё, он отталкивает меня. Просит забыть. Я начинаю делать вид, что он не нужен мне, так он сразу тут как тут со своими чувствами. Зачем играть в такие игры. Если любишь – скажи. Скажи и плевать на мнения других!

***

– В чём дело? Ты пританцовываешь. У тебя отличное настроение?

– Ни в чём, просто погода чудесная, утро прекрасное, а Вы, между прочим, хитрая старая интриганка! – ответила я Донье.

– Я?? – непонимающе уставилась на меня старушка.

– Да, Вы! Я раскрыла Вас. Вы хотели позлить всю свою родню, представив им прислугу в костюме Золушки. Признайтесь, что это так!

– А ты порой проницательна до неприличия, Милли! – воскликнула Донья. – На самом деле, ещё во времена Росарио, я грезила о том, чтобы она одела красивое платье и стала королевой этого дома, но, увы… Но теперь эту роль сыграла ты и сыграла, надо сказать, отлично!

– Вы хитрюга!

– У тебя учусь, девочка, – рассмеялась Анхелика.

Утром в комнате я нашла записку от Блондина. В ней он назначал мне встречу в том месте, где мы обычно с Глорией или Бабочкой торгуем открытками.

После обеда я была на месте. Торговля открытками шла отлично, но тут появился Блондин. Сначала я хотела обсудить с ним всё прямо на улице. Но Иво всё-таки уговорил меня пойти в кафе. Он подтвердил, что помолвка с Андреа была нужна только для того, чтобы разозлить меня.

– Тогда, в монастыре, это был Пабло? Ты ушла с ним?

– Да с ним. А почему ты так разозлился?

– Ну, я… я…

– Ревновал?

– Ну… Конечно, нет! С чего мне тебя ревновать, в самом деле! Мне просто было неприятно, что ты и Пабло…

Я засмеялась. Точно приревновал, дурачок. Он ведь сам вчера об этом сказал. А сегодня снова строит из себя непреступную стену.

Я больше не могла на него злиться. Иво предложил поехать к нему на квартиру.

Предложение, конечно, было странным, и сначала я не хотела идти. Не хотела, чтобы он счёл меня доступной. Не хотела, чтобы надеялся на «продолжение банкета».

Но что-то подтолкнуло меня согласиться.

Стоя в его прихожей, он распустил мои волосы, зарылся в них руками и мы долго целовались.

Потом он нежно взял меня за руку и повёл в спальню. Но моя бдительность взяла верх.

– Эй, куда это мы? Там спальня!

– Да, там спальня. Но в чём проблема? Я тебе не нравлюсь?

– Не в этом дело. Просто не сейчас. Не здесь. Ты мне нравишься. Больше, чем нравишься. Я люблю… люблю тебя, Иво!

Он поцеловал меня. Целовал долго. Нежно. Чувственно. Будто хотел, растянуть это мгновение на целую вечность… Но тут у меня в голове внезапно щёлкнуло.

– А ты, Иво? – спросила я, отстраняясь. – Что ты чувствуешь ко мне?

Он замялся.

– Ну, я тоже… тоже… Я хочу быть с тобой, хочу заботиться о тебе, хочу быть рядом… ну эээ…

– Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? – я решила разрядить обстановку. – Проветриться и съесть по мороженому. Пойдём?

– Как скажешь.

Пока мы стояли в очереди за моим любимым мятным мороженым, я рассказывала, как меня наставляла сестра Толстушка. Мол, мужчинам только одно нужно. Мол, только почувствуешь что-то к мужчине – так нужно давать дёру, пока он не воспользовался твоей слабостью. Мол, недоступность красит женщину.

– А она точно монашка? – хмыкнул Блондин.

– Ты, кстати, знаешь, что нам лучше не появляться в, таких вот, людных местах вдвоём? – поинтересовалась я. – Нас ведь могут увидеть.

– Да, да. Точно. Нам же нужно скрывать наши отношения.

– Какие отношения?

Вместо ответа он крепко поцеловал меня, и я выронила мороженое прямо на пол в магазине!

***

В моей личной жизни творится что-то странное. Умом я понимаю, что мы с Иво поступаем неправильно, прячась от всех и обманывая его невесту. Но сердцем… Моё сердце принадлежит ему. А тут ещё Пабло туда же. Он настойчиво просит ему позировать. Иначе отказывается выходить из комнаты и заканчивать ту злополучную картину, на которую готов смотреть целыми днями.