Ну надо же, обидно как! И ведро взял, и через скелетов проскочил, и с Черным Быком разобрался, а тут, под самый финиш, — и такой облом!

Петька уже совсем впал в уныние, когда вдруг услышал знакомый голосок с легким змеиным шипением:

— А ну, кыш все отсюда! Для вас, что ли, это ведро приготовили? Кыш, говорю!

Вряд ли змеи поняли то, что Лена по-русски говорила, но шипение наверняка правильно восприняли. Сразу после этого все змеи прямо-таки сплошным потоком, наползая друг на друга, потекли в дверь. Да так удачно, что все мимо Петьки. Через считанные минуты в часовне осталась лишь одна змея, большая, полутораметровая, с белым ободком на шее.

— Где ты была-то, а? — проворчал Петька. — Представляешь, каково мне тут пришлось?

— Ну, — пропищала Лена, — сперва я просто испугалась… И скелетов, и Быка этого.

— Да я уж полчаса как этого Быка укантовал! — возмутился Петька. — Вообще-то ты быстро ползать умеешь.

— Я кушать захотела, — капризно ответила сестрица, — а там такая лягушечка попалась… Слушай, а правда, что теперь в Москве можно лягушачьи лапки купить?

— Говорят, можно, — буркнул Петька. — В супермаркетах каких-то. Только я не знаю, в каких и где. Меня эту дрянь есть не заставишь. А может, тебе вообще не стоит обратно в девчонку превращаться?

— Нет-нет! — запротестовала Лена. — Расколдовывай, да побыстрее!

— Погоди, — неожиданно засомневался Петька. — Трясучка мне говорила, что как только я тебя расколдую, то мы сразу перенесемся домой. И что получится? Мы-то перенесемся, а Игорь в лесу останется?!

— Ну, можно будет вернуться… — пробормотала Лена.

— Ага, счас! Если мы дома появимся — там такое будет! Мне припомнят, как я камешки собирать пошел, а тебе бабушка еще и хворостиной всыплет! Думаешь, она поверит во все эти дела?

— Ничего нам не будет, — не очень уверенно произнесла Лена, — она наверняка в свой сон поверила. Я это печенкой чувствую.

— Даже если и не сильно попадет, нас среди ночи в лес не отпустят… К тому же, пока туда-сюда ходить будем, рассветет, наверно! Так и не успеем Игоря расколдовать, тем более что надо еще и догадаться, как это сделать…

— Ладно, хватит трепаться! И не зли меня, а то как тяпну! — И сестрица-змея открыла пасть с ядовитыми клыками.

Петька подумал, что и впрямь лучше не злить это пресмыкающееся. А то опять инстинкт сработает, как в случае с дядей Федей.

— Хорошо, — вздохнул Зайцев, — попробуем.

Он уже хотел опустить руку в ведро, как вдруг скелеты как по команде перестали выть. А затем, стуча костями и скрипя суставами, шустро побежали прочь от часовни. Через несколько минут воцарилась гробовая тишина. И зеленоватого свечения нигде не проглядывало — не иначе, покойнички по могилам попрятались.

— Что это? — Лена подняла голову и уставилась на Петьку змеиными глазками. В ее голосе звучал испуг.

— Не понял… — пробормотал Петька и тут услышал очень знакомый звук: ш-ших! шлеп! ш-ших! шлеп!

— Трясучка идет! — запаниковала Лена. — Ой, что будет! Наверно, она нам помешать решила…

— Тогда торопиться надо, пока она сюда не притопала! — отозвался Зайцев. И, окунув руку в ведро, трижды окропил змею колдовской водой, перекрестил троекратно и трижды сказал: «Господи, благослови!»

Послышался какой-то треск, вроде как от слабого электрического разряда, но вспышка получилась приличная — даже ярче той, когда Петька с Черным Быком разбирался. Пришлось зажмуриться, и самого интересного Петька не увидел.

А когда открыл глаза, то малость испугался. Нет, на месте говорящей змеи появилась настоящая Лена, и одета она была точно так же, как несколько дней назад, когда ее Трясучка заколдовала, — куртка, джинсы и резиновые сапожки. Однако Лена лежала ничком на земляном полу часовни и не шевелилась. Петьке даже показалось, будто она и не дышит вовсе.

За несколько минут в голове у Зайцева промелькнула целая куча самых жутких предположений. Начиная с того, что он сам чего-нибудь неправильно сделал, и кончая тем, что в ход событий вмешалась приближающаяся сюда Трясучка. Вдруг она опять в зло ударилась?! Хотя самой ведьмы еще не было видно, шаги ее, несомненно, приближались.

Все страхи рассеялись, как только Лена шевельнулась. Правда, сделала она это как-то странно. Сперва приподняла голову, зачем-то высунула язык, а потом попыталась ползти, прижав руки к бокам. Петька сразу смекнул: Лена еще не сообразила, что она уже не змея, и все еще пытается вести себя по-змеиному. А вдруг Лена вообще ходить на двух ногах разучилась. И кто знает, может, ее теперь всю жизнь придется мышами и лягушками кормить?! — не на шутку испугался Петька.

Но Ленка встала на ноги, отряхнулась и просияла:

— Ой, как же здорово! Руки-ноги на месте! И хвоста нет! Никто не наступит!

— А лягушек покушать не хочется? — на полном серьезе спросил Петька.

— Нет, — помотала головой Лена. — Вообще-то лягушачьи лапки я когда-нибудь обязательно попробую. Но сейчас мне бы картошечки с грибочками…

И мечтательно зажмурилась.

Тут Петька вспомнил, что они, по идее, должны были сразу же после превращения домой перенестись. Ему тоже как-то вспомнилось про картошку с грибочками.

— А мы ведь никуда не перелетели! — заметил он. — Так что можем попробовать Игоря расколдовать. Знать бы только как?

— По-моему, нам лучше смыться отсюда побыстрее! — радость у Лены как волной смыло. — Сюда Трясучка топает! Вдруг она меня опять заколдует?! Бежим!

Только вдруг произошло что-то непонятное. Только что вроде бы перед часовней никого не было, а шаркающие шаги бабки доносились издали. И вдруг — ш-ших! — и Трясучка загородила собой проем двери. Петька от неожиданности шарахнулся назад, запнулся за ведро — и опрокинул его. Да еще и сам пребольно на копчик уселся. Но самое ужасное — светящаяся вода пролилась на пол. Что она Петьке штаны промочила — это мелочи жизни, а вот как теперь Игоря расколдовывать? Да и самого-то как бы не заколдовали…

Лена и Петька со страхом поглядывали на ведьму. Вроде бы Трясучка сама им объяснила, как надо Лену расколдовывать и Черного Быка победить. Но, во-первых, она кое-что не так сказала, и если бы не щур Путята, все могло плохо кончиться. А во-вторых, бабка ведь ни одного доброго дела без злого умысла не делает, ее следовало поостеречься, хотя и бежать уже поздно. Будь что будет!

Начала Трясучка и впрямь довольно сурово.

— Повиниться передо мной не хотите ли? — проскрипела бабка. — Прощения попросить то есть?

— Что? — Лена аж глаза вытаращила от возмущения. Ее на несколько суток в змею превратили, а она же и виновата? Дерзкая Ленка могла Трясучке под горячую руку очень грубо ответить, но вовремя вспомнила, что имеет дело с колдуньей. Обратно в змеиную шкуру Лене очень не хотелось, и она придержала свой язычок, благо он был уже не змеиный.