– Тогда за работу, мужчины, – хлопнул в ладони командир.

Под подушками заднего сиденья обнаружились спортивные сумки из плотной ткани, чем-то плотно набитые. Когда Аскет передал Василию одну из сумок, ооновец ощутил увесистую тяжесть содержимого, аккуратно поставил на землю. Вжикнула молния, и Ватсон передал Гурееву мягкий бронежилет черного цвета с накладными подсумками на груди и животе. Василий определил броню как «троечку», способную защитить от пистолета и осколков. Считалось, что многослойная кевларовая ткань может остановить и автоматную пулю, но на тех дистанциях, на которых придется работать в доме, когда стреляют практически в упор, на это рассчитывать не приходилось. Все лучше, чем ничего.

Следом за бронежилетом Василию достались две светозвуковые «зари». Выдавший их Аскет хмуро прокомментировал:

– Только в мою сторону не бросай. У меня на них фобия.

На то, чтобы накинуть через голову бронежилет, подтянуть фиксаторы и рассовать гранаты с запасным магазином по кармашкам, ушло не более минуты. В отличие от Гуреева, на остальных бойцах снаряжения оказалось чуть больше – в руках Аскета холодно поблескивало стволом укороченное помповое ружье 12 калибра, у Ватсона на поясе болталась скрутка разноцветных проводов, уходящая к какому-то аппарату, спрятанному в напоясном чехле. Также Василий заметил дымовые гранаты, пневматический однозарядный пистолет и набор «Импульс» для выноса дверей.

– Готовы? – Сан Саныч окинул товарищей взглядом. – Тогда вперед!

Первым темную дорогу пересекли Ватсон и Аскет, стремительными тенями пронеслись по границе света. Аскет легко подкинул своего рыжего напарника на забор, негромко свистнул. Зазвенела собачья цепь, раздалось недовольное ворчание. С легким хлопком выстрелил пневматический пистолет Ватсона. После чего рыжий подтянул Аскета, и они оба спрыгнули на внутренний двор, мелькнув белыми бейсболками.

Когда Гуреев с Сан Санычем добрались до ворот, замок калитки щелкнул, и их впустили на территорию. Василий мельком осмотрелся, отметив лежащую лохматую тушу здоровенного «кавказца», наполовину вылезшего из будки. Из густой шерсти, над ухом, торчало пушистое оперение дротика-инъектора. Разумное решение – некоторых собак быстрее усыпить, чем убить.

Они прильнули к холодной кирпичной стене, прямо под черным прямоугольником окна. Аскет и Ватсон уже скрылись в глубине двора, проследовав вдоль дома дальше. Сан Саныч привычными движениями облепил замок обитой дорогой кожей входной двери взрывчаткой, воткнул электродетонатор. Шепнул через плечо:

– Ждем сигнала. Готовь «зарю».

Гуреев лишь кивнул, ощущая прилив адреналина.

Спустя несколько секунд что-то сухо затрещало, будто разрывали крепкую ткань, и дом окутала тьма.

– Бум! – рявкнул Сан Саныч, и направленный взрыв вырвал замок вместе с частью косяка. Василий швырнул в развороченный проход гранату и зажал уши ладонями. После ослепительной вспышки и тугого удара звуковой волны, от которой задрожали бронированные стекла окон, начался штурм.

Они двигались практически синхронно, прикрывая сектора. Внутри дома, лишенного света, был вязкий мрак, глаза с трудом различали силуэты и контуры, подсвеченные неяркими фонарями с улицы. В темноте помещение всегда кажется больше, чем есть на самом деле, когда не видно перспективы и границ, создается впечатление ухода в бездну, из которой в любой момент может появиться опасность. Поэтому Василий не любил работать без плана, без карты, это отвлекало.

Однако сегодня все было по-иному. Сегодня его вели, причем вели профессионально. Он интуитивно понимал, что будет дальше и что именно сделает напарник.

Сан Саныч короткими вспышками подствольного фонаря выхватывал из темноты картинку, словно менял слайды в проекторе. Когда в картинку попадала человеческая фигура, командир, не останавливаясь, делал два быстрых выстрела, после чего вновь опускалась темнота. О попадании свидетельствовали лишь звуки падения да редкий хрип снизу.

И все же Василий оказался не совсем готов к происходящему. Он был хорошим солдатом, но он не был хладнокровным убийцей. Их не учили не раздумывая стрелять по человеческим силуэтам, за каждым выстрелом маячила ответственность. На своем веку Василий убил лишь однажды, когда напарника принялся рубить топором выскочивший из шкафа обезумевший наркоман. И даже после этого Василий какое-то время страдал бессонницей, ходил к психологу.

Поэтому, когда по лестнице второго этажа вниз сбежал вооруженный охотничьей винтовкой мужчина, Василий «подсадил» его на прицел, потянул спусковой крючок, но замешкался, дернул ствол пистолета от груди противника к ногам. На автомате заорал:

– На пол!

Мужик дернулся, щурясь в темноту, вскинул ружье.

Сан Саныч снял его походя, лишь чуть повернулся корпусом в сторону бандита. Бросил через плечо:

– Не разочаровывай меня, Вася!

Гуреев скривился от досады на себя самого.

Они вихрем промчались по комнатам первого этажа. Успели подстрелить четверых, те не успели оказать никакого сопротивления. По вспышкам фонарей Василий мог понять, где двигаются Ватсон и Аскет, блики отражались от разбитой посуды и лакированной мебели. У них, кажется, тоже все было хорошо.

На второй этаж поднимались осторожно, боком. Взгляд упирался в подозрительно запертую дверь со вставкой из темного фигурного стекла. Сан Саныч толкнул ее плечом, но та даже не шелохнулась.

– Вниз! Живо!

Они бросились на первый этаж, протопали мимо черного проема в подвал, где мелькали белые кепки спускающихся вниз Аскета и Ватсона, выскочили на улицу через дверь черного хода. Сан Саныч задрал голову, выставив пистолет, обогнул угол дома. Его примеру последовал Гуреев, понимая, что хочет увидеть командир.

Человек как раз готовился прыгать из окна, застыв в напряженной позе и ухватившись за открытую раму. Увидев бегущих людей, он вскрикнул и разжал руки, полетев вниз. Сан Саныч снял его еще в полете, Василий видел, как пули прошили рубашку бандита. Безвольное тело упало в сухой розовый куст, ломая ветки.

Понимая, что наверху могут остаться люди, Гуреев не стал дожидаться приказа, вытащил «зарю» и забросил гранату прямо в раскрытое окно второго этажа. Сан Саныч одобрительно хмыкнул и опустился на колено, держа на прицеле темный проем.

Видимо, стекла на втором этаже не были бронированными. Когда яркая вспышка озарила двор, грохот вынес наружу осколки стекол, осыпая их вниз блестящим дождем.

Никто не заголосил от боли в разорванных барабанных перепонках, не заорал от рези в глазах, никто не попытался выброситься в окно от приступа паники. Лишь по всей улице истошным лаем зашлись собаки да у чьей-то машины сработала сигнализация.

– Скоро тут полгорода будет, – заметил Василий.

– А мы уже почти закончили, – ответил Сан Саныч, вытащил из подсумка гранату с красной маркировкой и легко выдернул чеку. Сказал, отвечая на немой вопрос Гуреева: