— Что вы поругались. — Соломон сжал руками столешницу, чтобы Кларк не заметил, как сильно дрожат его руки.

— А про повод рассказала?

— Вроде того.

— Ей кажется, что у нас бурный роман или что-то вроде. — Кларк расхохотался, но умолк, заметив выражение лица Сола.

— Похоже, я в тебя влюбился, — произнес тот, уставившись в пол.

— О нет, приятель, только не это.

— Но почему?

— Ты знаешь.

— О боже, — сказал Сол, — значит, она ошибалась…

— Прости, — добавил Кларк.

— За что?

— Не знаю… что так все сложилось. И я уже не поменяюсь.

— Сегодня самый странный день в моей жизни…

— Аналогично, — кивнул Кларк. — Почему она мне не верит?

— Понятия не имею.

— Мы сломали тебе жизнь, да? Заявились и притащили кучу проблем.

— Ничего вы не сломали.

— Но все ведь наладится, да? Мы еще посмеемся над всем этим как-нибудь.

— Думаешь?

— Уверен на сто процентов! — ответил Кларк. — Если только однажды я не проснусь геем — тогда все останутся в выигрыше.

Сказав это, он поморщился при мысли, что Солу такие шуточки могут быть неприятны. Но Сол понимал, что Кларк просто искал способ поднять ему настроение.

— Не болтай чепухи, — покачал головой Соломон. — И зачем только Лиза познакомила меня с тобой…

— Даже не знаю, как тебе помочь… Прости.

— Ты ее любишь?

— Пожалуй.

— Пожалуй?

— Я прежде ни с кем не расставался. Мне кажется, что я все еще ее люблю, но вдруг я просто не замечаю разницы?

— Ты бы понял, — ответил Сол. — Сравни свою жизнь до появления в ней Лизы с тем, что имеешь сейчас. Какая лучше?

— Не думаю, что это так просто.

— А разве это должно быть сложным?

Соломон спрыгнул с барного стула и поманил за собой Кларка. Они вышли на задний двор и сели рядом с бассейном. Пару минут оба молчали, и со стороны все выглядело совершенно обыденным: парни загорают и наслаждаются тишиной, вот только Сол был близок к тому, чтобы сойти с ума.

— Почему ей не нравится в Апленде? — спросил он Кларка.

— Она не такая, как мы.

— В смысле?

— Куча проблем в семье. Ее мать… далека от идеала. Она хорошая, но уверена, что всё должно крутиться только вокруг нее. И когда всю жизнь проводишь с кем-то вроде нее, начинаешь мечтать о побеге. Думаю, с отцом Лизы так и произошло, хотя она об этом никогда не рассказывала.

— А тебе здесь нравится?

— Вполне. Это мой дом. У меня тут семья. Теперь еще ты появился. Зачем мне куда-то уезжать?

— Вот и мне незачем.

— Старина, не пойми неправильно, но я бы не отказался поменяться с тобой домами.

Соломон верил ему. Оба они нуждались в таком уголке, где можно спрятаться от мира и притвориться, что он никогда и не существовал. И такой уголок у них был, а потом все пошло кувырком. И теперь, как бы сильно он или Кларк ни старались убедить себя или друг друга в том, что все у них по-прежнему, — как раньше уже не будет никогда. Любовь не проходит за ночь, тем более если предмет твоих воздыханий постоянно находится у тебя перед глазами, но вне досягаемости.

— Эй, все в порядке? — крикнула мать Лизы с подъездной дорожки, глядя на дочь: та вот уже десять минут сидела в заведенной машине.

— Что? — тоже крикнула Лиза, открывая дверцу.

— Слава богу! Я уж думала, ты умерла.

— Почему ты дома?

— Надо поговорить.

Лиза прошла за матерью на кухню. Несколько долгих минут она наблюдала, как мать бегает туда-сюда в попытках заварить себе чай. Наконец Лиза не выдержала:

— Мам, у меня был долгий и странный день, так что не могла бы ты…

— Рон получил работу, — перебила та.

— Так…

— В Аризоне.

— Ого.

— И после длительных обсуждений мы решили-таки расстаться.

— Ты разводишься?

— Да.

Поведение матери удивляло: ни слез, ни истерик. Даже казалось, что она испытывала облегчение от обретения свободы, так что Лиза не знала, утешать ее или поздравлять.

— Ты вроде не сильно расстроилась, да?

— Не сильно, к этому давно все шло.

— Ну что ж… Мы снова переезжаем?

— Нет, солнышко. Дом я оставляю себе.

— Слава богу!

— А у тебя что стряслось? Почему ты сидела в машине будто в каком-то трансе?

— Кажется, мы с Кларком расстаемся.

И лишь сейчас мама заплакала. Несильно, но пока Лиза выплескивала все на свете, каждую деталь, начиная с эссе и заканчивая последним разговором с Солом, та едва сдерживала рыдания. А после того, как дочь упомянула Кларка и свои подозрения насчет его ориентации, мать Лизы сказала:

— Не замечала за ним такого. Но что я вообще понимаю? В наши дни каждый второй гей.

— Мне казалось, мы всегда будем вместе.

— В семнадцать так кажется всем, поверь.

— В семнадцать ты уже встречалась с моим папой?

— Ага. И видишь, что получилось, несмотря на мое желание носить фамилию Прейтор до самой смерти. Он не был геем, скорее мудаком. Самым забавным из всех, кого я встречала. Но полным мудаком.

— А Кларк — лучший человек из всех моих знакомых, — вздохнула Лиза.

— И из моих. Но если ты не ошибаешься в своих подозрениях, то что мы можем поделать? В этом хотя бы нет твоей вины.

— Ну да…

— Думаешь, Кларк расскажет об эссе?

— Вряд ли, — ответила Лиза. — Хотя кто его знает… У меня пока не было возможности попросить его не делать это.

— Ты правда хочешь в тот колледж?

— Их факультет психологии на втором месте в стране, — сказала Лиза.

— «Личный опыт общения с психически больными людьми»… Ты могла бы написать про что угодно. А это довольно глупая тема, на мой взгляд.

— Им нужна интересная история. Что-то амбициозное. Смелое.

— Чтобы врать, смелость не нужна.

— Тебе виднее.

— Не дерзи, — велела мать. — И не срывай на мне зло.

— Прости.

— Ну так что же, решишь ты свою проблему?

— Скорее всего, нет.