Вскоре послышался шум мотоцикла. Костик почти никогда не опаздывал. Мотоцикл сделал финт и затормозил прямо рядом с железным конём Сазонова.

— Привет, бро, — Левищев поднял шлем и растянулся в улыбке.

— Привет.

Парни привычно пожали руки и толкнулись плечами. Смешная привычка, но осталась ещё с детства, так что никто ничего менять не хотел в этом.

— Ты какой-то тихий, — Костик внимательно посмотрел на друга. — Всё нормально?

— Лучше некуда, — Кирилл поднял глаза на одногруппника. От Костяна сложно было скрыть что-либо. Да и не хотелось. Это же Левищев.

— Что-то ты не договариваешь. Никак, со своей новой девушкой поссорился? — Костя искоса посмотрел на Сазонов.

Кирилл усмехнулся. В кои то веки Костик не в десятку. Обычно он по лицу считывает его настроение.

— Не угадал.

— Кир, не темни. Я уже волноваться начал, — хмыкнул Левищев.

— Всё просто отлично, — Сазонов расплылся чеширским котом.

Костик выпучил глаза и едва не выронил сигарету.

— Не может быть! Ты… — он замялся, не подобрав слова, — кураторшу… уже! Быстро ты. Ну, для тебя это не слишком быстро, но это же преподша!

Костик ошеломлённо замолчал и выпустил струйку дыма.

— Слыш, Костян, вообще-то это моя девушка, побольше уважения, — и Сазонов шутливо стукнул Костика в плечо.

— Ты точно втрескался, Кир. Услышать от тебя такое… Никто точно мне не поверит.

Сазонов прекрасно понимал, что Костик и так будет молчать, но на всякий случай напомнил, заводя мотор мотоцикла:

— Ты только языком не трепи никому.

— Обижаешь, — Левищев нахлобучил шлем и тоже завёл мотор.

Кириллу сейчас хотелось скорости, хотелось почувствовать, как машина под ним будет послушна. Как Даша сегодня. Строгая и серьёзная преподавательница оказалась в постели нежной, но очень несмелой. Сазонов понял, сразу почувствовал, что секс для неё был просто ещё одним способом наказания, неприятной повинностью взрослого мира. Он видел, какой шок она испытала от оргазма. Своего первого настоящего оргазма. И Сазонов не собирается останавливаться на этом. Он научит её, обязательно научит получать удовольствие, любить себя и то, что может подарить собственное тело.

С ней он пока не мог до конца слететь с катушек. Даша не Светка, с ней нужно осторожно. Не всё сразу.

Но вот рёв мотоцикла и шелест шин сейчас самое то. Кириллу хотелось отпустить себя, выплеснуть так долго сдерживаемый адреналин.

Костика вдруг слегка занесло на повороте, но он справился, а вот Сазонов отвлёкся и не смог вовремя выровнять руль. Как так вышло, он потом и сам понять не мог, ведь обычно сливался с мотоциклом намертво, чувствую каждую вибрацию. Он вылетел на траву и пошёл юзом. Колено словно огнём обожгло, перед глазами засверкало. Мотоцикл фыркнул и дважды перевернулся, утащив в круговорот наездника.

— Кир! — услышал Сазонов голос друга словно через толщу воды. — Ты живой?

Секунд десять Кирилл просто лежал на спине, пытаясь осознать случившееся и оценить повреждения. Попробовал пошевелиться. Вроде бы всё на месте. Колено прошило болью, но не критично.

Другой ногой от отпихнул дрожащий мотоцикл, чтобы высвободить пострадавшую ногу, и попытался встать.

— Живой.

Костик помог подняться.

— Не сломал, слава Богу, — Сазонов наступил на ушибленную ногу. — Максимум ушиб.

— Бро, ты напугал меня.

— Я и сам испугался, — Сазонов сжал кулаки, чувствуя, как напряжение вибрирует в кончиках пальцев. — Экстрим, твою мать.

Кирилл поднял мотоцикл и, решив немного успокоиться, повёл его пешком к краю трассы.

Возле зелёнки стояла машина, на капоте которой какая-то незнакомая компания сделала импровизированный стол. Они пили, смеялись, девчоночий смех раскидисто расходился по картодрому.

Когда Кости и Кирилл поравнялись с компанией, Сазонову показалось, что он услышал слово «неудачник». И, кажется, это было сказано в его адрес. Наверняка, эти ребята видели его неудачный вход в поворот и фееричное падение.

— Кир, — предупреждающе посмотрел на друга Костик. — Ну их нахрен. Ты чудом не пострадал.

Но было уже поздно. Сегодняшний день натянул нервы как струны, нужно было спустить пар, и случай сам подвернулся. Глаза Сазонова яростно блеснули.

— Кого это ты назвал неудачником?

— Иди куда шёл, чувак. Сегодня не твой день.

Нет уж, сегодня однозначно был его день. Ещё как его. Стычка завязалась приличная. Двое против четверых. Визжащие девушки не в счёт.

После друзья заехали к их общему другу Акиму. Алексей Акимов учился двумя курсами старше, уже жил один и питал невероятную страсть к приключениям. Особенно к горизонтальным. Поэтому никто и не удивился, что дома он был не один. И снова с какой-то новенькой.

— Вам повезло, что Янусик — медсестричка. Сейчас быстренько ваши боевые подвиги подлечит. Правда, Янусик? — Аким подмигнул своей пассии.

Девушка смущённо улыбнулась и продолжила обрабатывать Костику разбитую бровь.

— А тебе повезло, — обратилась она к Сазонову. — Лицо совсем не пострадало.

— У меня ничего не пострадало, малыш. А самое главное — самолюбие осталось целым, — Кирилл подмигнул девушке, а потом обратился к другу. — Эти придурки, Аким, назвали меня неудачником, прикинь?

Акимов присвистнул. Он прекрасно знал нрав Сазонова, и что тот оскорбления в свой адрес не прощает.

Минут через пятнадцать Аким спровадил свою гостью, вызвав ей такси.

— Ну что, парни, может всё-таки к остальным в «Ампер»? Пацаны уже трижды звонили.

Сазонов колебался. Хотя, что это он как маленький. Сегодня был насыщенный день, пора и расслабиться. Просто посидеть с пацанами.

— Только без шлюх.

Аким вытаращил глаза.

— Кир, тебе совсем башку отбили?

— Нет, — вклинился Костик. — Просто теперь у него есть девушка.

Алексей удивлённо причмокнул, а потом философски выдал:

— Надо же, даже тебя, Кир, накрыло.

Через пятнадцать минут красный «Хюндай» Акима уже мчал парней в город. Фонари вдоль трассы сливались в одну светящуюся полосу, разрезая вид из окна автомобиля на две тёмные ленты. Казалось, что машина трещит по швам от разрывающих её басов. Ощущение расслабленности и свободы. Ветер в приоткрытое окно и горькая сладость сигаретного дыма.

Кирилл запрокинул голову на спинку сидения. Он развалился один на заднем, уступив Левищеву место рядом с водителем. Всё тело звенело. Приятно было думать о том, как пахнут волосы Дарьи Андреевны. Даши. Теперь просто Даши. Даже странно, что когда-то он звал её по имени и отчеству, что терпеть не мог, раздражался. А теперь она его. И это не просто ещё одна победа, горизонтальный подвиг, как говорит Аким. А ещё непривычно хотеть девушку ещё сильнее уже после того, как она стала твоя. Раньше такое редко бывало. Обычно всё по убывающей, но не с ней, не с Морозовой. Светку он тоже хотел каждый раз не меньше, чем предыдущий, но это другое. Со Светкой это был как спорт — классно, драйвово, весело. Но с Дашей всё иначе. С ей вообще всё совсем по-другому. Когда тело горит не только от её прикосновений, но и когда сам прикасаешься. Когда внутри будто что-то шевелится — мягкое и едва осязаемое под её взглядом, когда это мягкое вдруг вырывается и становится безудержным от её тихого стона.