Верно, что аль-Масджид аль-Харам не отличается своеобразием, по крайней мере, если говорить о его внешнем виде. Откровенно говоря, первое впечатление, производимое главной святыней мусульман, — огромная гостиница, более или менее украшенная и отделанная мрамором. Знаменитый французский востоковед Годфруа-Демомбин сказал, что однажды мекканский памятник будет «успешно осквернен ремонтом в лучших современных традициях постройки железнодорожных вокзалов и супермаркетов Европы». И он еще говорил так, ориентируясь только на фотографии!

Предсказывая мусульманским республикам будущее Советского Союза, Ленин обещал, что на месте минаретов мечетей появятся трубы заводов, и марши заглушат молитвы. Не располагая ни развитой промышленностью, ни сельским хозяйством, Мекка посвятила себя (помимо молитвы и торговли) строительству, точнее — разрушению и последующей реконструкции. И вот на фоне лазурного неба вырисовываются не только минареты, но и многочисленные заводские трубы, и подъемные краны. Фасады домов в окрестностях святыни и главные улицы вдоль зданий, напоминающих пригороды крупных европейских городов, отличаются избытком неоновой рекламы на всех языках, которая светится днем и ночью, закрытыми ставнями домов и систематическим отсутствием кафе и прочих забегаловок, для других арабских городов являющихся настоящими «народными собраниями».

Но за этой пестрой и сверкающей витриной работают бульдозеры и со скрупулезностью грызунов уничтожают последние старинные здания, выдирая целые страницы истории из священной книги Мекки. Ковши экскаваторов выворачивают наружу внутренности земли. Привыкший жить в окружении скал, в наше время город выходит из тени гор, карабкается на их вершины и накрывает их бетонным колпаком. Широкие туннели тут и там проникают в холмы и связывают основные дороги с маленькими улочками пригородов, превращая ущелья в сообщающиеся сосуды. При взгляде на все эти шоссе, рокады, переходы возникает впечатление, что древнее чрево Мекки было вспорото и растерзано, а внутренности разбросаны повсюду.

Все дороги ведут в Харам. Однако в хитросплетениях дорог и проходов вокруг Заповедной мечети может запутаться и заблудиться кто угодно. Двери, через которые люди веками попадали к благоуханной святыне, были сметены строящимся шоссе. С начала XVI века Мекка познала и благословила влияние турок-османов, прирожденных вояк и новых эстетов, облегчивших ей существование и украсивших ее. Крепкие фундаменты, разноцветные фасады, просторные караван-сараи, тенистые серали, скромные дворцы, крытые базары, мечети под открытым небом: мусульманский город; Медина в буквальном смысле этого слова — городской округ, где процветает дин, религия Бога.

В семидесятых годах ее с почти гусарской лихостью превратили в нечто совсем иное. Мать городов уподобилась Каиру или Боготе, стала напоминать лоскутное одеяло, сшитое из кварталов и фавел. В его пеструю ткань вплетены всевозможные языки, национальности, костюмы и обычаи, как это можно увидеть в Нью-Йорке. Базары, заваленные дешевыми товарами, магазины, где продаются последние новинки бытовой техники, соблазнительные витрины с электроникой и часами, сверкающие дорогими украшениями, делают из города второй Сингапур. Но его теплая атмосфера, добродушие, царящее на маленьких улочках, очаровательная вежливость детей, врожденная честность торговцев и окутывающая все и всех пелена мира и спокойствия поднимают Мекку на высоту истинного надежного города, как это сказано в Коране. Мекка всегда остается Меккой.

Рев моторов, карусель автомобилей, облака выхлопных газов. Площадь, идущая от Заповедной мечети с Каабой на восток, запружена грузовиками, продавцами и толпами людей, охваченными ожиданием встречи или просто праздно шатающихся по улицам. Солнце медленно спускается, и воздух постепенно остывает. Небо все еще ярко-синего цвета.

Единственный свободный клочок земли перед Заповедной мечетью перегорожен улицей Короля. В центре, в метре от свай, расположен барачный лагерь, приютивший сотни паломников. Они «входят» и «выходят» согнувшись, чтобы не стукнуться головой о «потолок» своего жилища. Женщины кормят грудью детей. Мужчины спят. На «улице» даже сушится белье.

Подъезжает грузовик с холодильной установкой, и на него моментально налетает толпа женщин, мужчин и детей, устраивая у дверей обители жуткую неразбериху. Из машины выходят двое рабочих-пакистанцев, чтобы раздать заветные пакетики с водой: они, не глядя, кидают их в лес поднятых рук. Первый пакет — и паломники бросаются вперед, вытягивая руки и стукаясь головами. Какой-то человек выбирается из толпы, сжимая свою набедренную повязку, которую он уронил, сражаясь за порцию воды. Нам на голову шлепается холодный пакет. В глаза бросается надпись на французском: «Чистая вода королевства, подарок паломникам». В этом году по распоряжению короля паломникам раздали около двух миллионов литров чистой питьевой воды. «Предоставлено хранителем святых мест Фахдом ибн Абдель-Азизом» — написано на пакетах, на плакатах и на передвижном фонтане.

В этом благодушном и благочестивом дворе чудес бесцельно прогуливаются гости Бога. Темнокожие женщины в черных одеждах шумно делят сваленные в кучу на асфальте пластмассовые четки, кольца, расчески и старые туфли. Тощие мальчишки, один вид которых вызывает острую жалость, продают Кораны карманного формата. Маленькие девочки настойчиво предлагают купить пакетики ячменя, чтобы бросать его сизым голубям, кишащим под ногами. Единственный из африканских торговцев, говорящий на арабском, рассказывает, что эти птицы — потомки того голубя, которого Ной выпустил из ковчега и который опустился на Каабу.

Неожиданно мы видим памятник: на аналое лежит огромная раскрытая книга. Символ города, символ религии. Весы, также являющиеся частью скульптуры, — неизменный архетип справедливости в мире исламской духовности. Коран: «Мы отправили Наших посланников с ясными знамениями и ниспослали с ними Писание и весы, чтобы люди придерживались справедливости» (57:25). Но никто не обращает внимания на монумент: мусульмане не фетишисты.

Еще один бидонвиль. Ряды телефонных кабинок. Отсюда можно позвонить в любой уголок мира. Громко сигналя и распугивая голубей, подъезжает маленький грузовик. Из него выходят несколько человек, чтобы раздать бесплатную, плохо приготовленную еду. В меню значатся сушеные финики и лепешки. Голодные люди налетают на грузовик, толкаясь и отпихивая друг друга. Один день из повседневной жизни Мекки.

Заповедная мечеть кажется самым обыкновенным зданием, площадь перед ней ничем не отличается от площадей любого среднестатистического мусульманского города, шум делает общение друг с другом практически невозможным, а население Мекки имеет довольно-таки потрепанный вид. Но в то же время — какая сплоченность, сколько» оцтимизма в глазах у людей! Загадочное свойство ислама сплавлять воедино посредственность, мирскую суету, свет человеколюбия и духовности, наделять верующих какой-то особой, неуловимой аурой проявлено здесь в полной мере.

В юго-восточном углу мечети, у подножия древней горы Абу Кубай находится тщательно отделанный проход. Это «двери короля Абдель-Азиза», основателя правящей династии. Второе название этого места вызывало в свое время возгласы возмущения у всего мусульманского мира, но на самом деле только несколько листков интегристов еще упоминают об этом аресте саудовцами обители Бога.