На Харли висели бомбы. Маленькие и, скорее всего, не обладающие большой разрушительной силой, но достаточно мощные, чтобы создать хаос.

Обозначить их позицию.

Селина ухмыльнулось, злости как не бывало.

– Признаю свою ошибку.

Она повернулась к Плющу. На той был изумрудный комбинезон, на талии висел пояс с карманами, а руки снова были обвиты стеблями. Поперек груди вилась, как змея, большая орхидея, будто лента на груди у королевы красоты.

Селина подняла бровь под маской:

– Волшебных цветов сегодня не будет?

Плющ погладила стебель на груди.

– Подумала, что в этот раз не буду их прятать.

Умно. Растительная копия патронташа Харли.

– А драться ты чем будешь? У тебя хоть что-то еще есть? – процедила Селина.

– Возможно.

– Я с «возможно» не работаю.

– Такое чувство, будто меня директор отчитывает, – проворчала Плющ на ухо Харли.

Та прыснула. Селина стиснула зубы, хоть они этого и не видели.

– Разве не легче, если я их просто всех усыплю? – спросила Плющ, поглаживая растение на груди.

– Нет.

Взгляд Селины упал на небольшую сумку у Плюща на бедре. Там что-то двигалось.

– Мы хотим, чтобы они знали, кто это делает.

– Кто «они»? – спросила Харли.

– Все.

Селина подошла к Плющу.

– Что это?

– Маленький эксперимент, – подмигнула ей Плющ.

Харли ухмыльнулась.

– Стебли убийцы.

Селина подняла бровь:

– Серьезно?

Плющ открыла сумку, внутри которой кишела какая-то зеленая масса. Тонкие стебли закручивались, как змеи в клубке.

– Растения могут запоминать – чувствовать.

Плющ это знает лучше других, подумала Селина. Харли погрустнела, и ее взгляд смягчился. Она подумала о том же.

Грусть улетучилась, когда Плющ опустила руку в сумку и завиток конопляного цвета обернулся вокруг ее предплечья. Практически обнял.

Твою мать.

– Я его таким вырастила из семечка, – сказала Плющ, погладив рукой стебель, который полз по ее руке как живой браслет.

– Он действует как твой кнут. – Она кивнула в сторону кнута, который Селина до сих пор сжимала в руках. – Только он своих жертв любит сжимать. Крепко.

Харли погладила стебель, пальцем обвела завитки. Селина готова была поклясться, что и Плющ, и растение поежились – от удовольствия.

Нисса и Талия все отдали бы за такое оружие.

– Ладно, – сказала Селина, осматривая дверь на крышу, – план помните?

– Да, мам, – сострила Харли.

Селина проигнорировала ее.

– Сумки готовы?

Харли и Плющ подняли почти одинаковые сумки-торбы.

– Все готово?

Цветы в патронташе у Плюща замерцали, подтверждая готовность. Но тут Харли засунула руку в сумку и достала две ленточки, красную и черную. Ловкие пальцы привязали ленты к хвостикам.

– Ты ленточки к нижнему белью подбираешь? – вырвалось у Селины.

– У тебя есть костюм кошки, – протянула Харли, поправляя бантики. – У меня – мои цвета.

Плющ подавила смешок.

– Хочется все контролировать, да, котенок?

Селина и это решила проигнорировать и перебросила кнут через плечо.

– Берите часы, а не бумажники, украшения, а не кошельки.

Она открыла дверь на крышу, вращая кистями, чтобы размяться.

Улыбка Харли резанула белым изгибом над красной помадой:

– Говорит как леди, поступает как шпана.

Да что она об этом знает.

* * *

Люк готов был уснуть в середине разговора. Этот бал был самым худшим из всех. У него в голове перемешалась музыка, люди и цветочные украшения тех вечеров, по которым его таскали последние несколько недель. Он рассматривал женские лица, пытаясь найти след от травмы. Ничего. Ни пропавших украшений, ни женщины в боевом костюме.

Он уже потанцевал со всеми, кто к нему подходил, включая свою соседку, Холли. Она оказалась такой же пустой, какой он ее запомнил, и преисполненной праздного высокомерия. Но второй раз ей отказывать – не вариант. Она живет напротив. Он не хотел потом годами перед выходом из дома заглядывать в коридор, чтобы удостовериться, что ее там нет. Это того не стоило.

Может быть, и на этот бал не стоило приходить. Он провел тут уже несколько часов, и ни намека на Женщину-Кошку. Марк и Элиза уехали на рыбалку в Вермонт, а его родители сегодня не пришли.

Мама рассмеялась – буквально застонала от смеха, когда на бранче он сказал, что принял приглашение. «Тебя ждет вечер в компании архитекторов, где от скуки мухи дохнут», – сказала она.

И была права.

Люк допил воду. Он приехал сюда без водителя и не пил поэтому, а еще для того, чтобы оставаться начеку. Даже если он ничего не заметит и костюм, спрятанный в большой спортивной сумке, которую он сдал в гардероб, ему не понадобится, он удостоверился, что парковщик поставил «порше» прямо перед входом. Чтобы он мог быстро сбежать. Не от Женщины-Кошки, а от светской толпы.

Вроде этих престарелых женщин на том конце заполненного людьми зала, которые только что его заметили.

Люк притворился, что он их не увидел, и отвернулся к стеклянному бару. Зал находился на третьем этаже отеля «Девон», огромные окна выходили на южный край Робинзон-парка.

Честно говоря, какая-то его часть обрадовалась, когда деревянные двери бального зала распахнулись.

Он ожидал увидеть ее, ожидал боевой костюм и шлем, ожидал увидеть кнут у нее в руке, когда она подошла ближе, а музыка замолкла.

Кто-то, ожидаемо, завизжал, кто-то замолчал.

Но эти двое у нее за спиной…

Черт. Черт.

Ядовитый Плющ в нарядном комбинезоне, в одной руке сумка-торба, на другой копошится какой-то живой стебель. Не говоря уже о ее цветущих перчатках на обеих руках. Или о стебле с орхидеями, протянутом поперек груди, как патронташ.

И Харли Квинн. На ней были только трусы-шорты, колготки в сетку, бейсбольная футболка и целый набор маленьких бомб. Вооружена до зубов.

Люк пока не имел удовольствия встретиться с ними, в отличие от Брюса. Благодаря крайней изворотливости Харли сумела избежать поимки и заключения, пока работала с Джокером. Брюс предупреждал Люка, что у нее непредсказуемо меняется настроение, а целится она со смертельной точностью.

Очевидно, Джокера и его парней она променяла на куда более интересную компанию. Что касается Плюща, Люк читал в базе Брюса про спектр ее токсинов.