— Я представляла тебя другим, — призналась Сильвия, кутаясь в прозрачный шарф и нервно вздыхая.

Мартин взял ее под руку, и они пошли по улице.

— Я тоже не думал, что, когда увижу тебя, буду вновь очарован твоей красотой.

— О, пожалуйста, не говори так! — взмолилась Сильвия. — Я ведь прекрасно понимаю, что не помолодела за это время. А вот ты возмужал. В тебе появилась какая-то львиная грация… Ты нашел себя в жизни? Расскажи, у тебя есть семья?

— Ты не поверишь, но я по-прежнему одинок. Многие женщины были бы рады занять место рядом со мной, но я не ставил себе цели жениться. Все силы я отдал учебе, а затем карьере музыканта и композитора. Много времени ушло на подбор оркестра и организацию гастролей…

— Но ведь ты не случайно оказался в этом городе? — Сильвия робко улыбнулась.

— Признаюсь, это и было моей основной целью. Все, что я сделал в жизни, чего добился, — было ради этого дня. Ради того, чтобы я смог услышать, что ты все еще меня любишь.

Он остановился и, взяв Сильвию за плечи, развернул к себе лицом. Несколько секунд оба стояли молча, жадно глядя друг на друга и боясь пошелохнуться, чтобы не нарушить очарование момента.

— Я люблю тебя, Мартин. Я всегда любила тебя и буду любить, даже если мы опять расстанемся.

— Я никогда больше не расстанусь с тобой, слышишь? Даже если ты снова сбежишь и спрячешься, я разыщу тебя, чтобы повторить: я тебя люблю!

Они обнялись, и страстный долгий поцелуй вновь сказал за них то, что они еще не успели сказать друг другу.

— А сейчас я хочу видеть мою дочь! — воскликнул Мартин, отрываясь от Сильвии и отводя взгляд, чтобы скрыть волнение. — Поедем к тебе! Немедленно!

Он схватил спутницу за руку и потащил к стоящему на стоянке «кадиллаку» с шофером.

— Мартин, постой! Уже поздно, девочка давно спит. Давай отложим это на завтра! — попыталась остановить его Сильвия.

— Что ты такое говоришь! Я ждал почти пять лет, а ты хочешь это отложить! Нет, мы едем к тебе, садись.

Он открыл перед женщиной дверцу и сам уселся рядом. Автомобиль помчал их к дому, где малышка Марта не спала, предчувствуя нечто необыкновенное.

— Проходи, — шепотом сказала Сильвия, на цыпочках входя в холл и осторожно прикрывая за собой дверь.

Она включила свет, и маленькие светильники в виде факелов загорелись на стенах неяркими огоньками, создавая в атмосферу старинного замка. Сильвия села на большой диван, стоящий посреди холла, и устало запрокинула голову.

— Я сейчас позову служанку, она приготовит нам чего-нибудь поесть. Ведь ты так и не дал мне насладиться едой в ресторане, — с укором взглянув на Мартина, произнесла женщина и улыбнулась.

— Вот такой я всегда мечтал тебя видеть, — задумчиво ответил он. — Я не голоден, но, если ты хочешь…

— Честно говоря, я тоже хочу чего-то другого…

Мартин склонился над Сильвией, опершись на спинку дивана. Его глаза потемнели, и женщина ощутила, как жгучее желание, давно и прочно запрятанное в тайниках ее души, рвется наружу, сладко и удушливо обволакивая сознание. Она едва коснулась его шеи руками, как вдруг сверху послышался звонкий детский крик:

— Папа!

И Марта босая, в длинной кружевной сорочке, с растрепанными волосами помчалась к ним, перепрыгивая через ступеньки. В одно мгновение она оказалась внизу и крепко обхватила Мартина за бедра, уткнувшись носом ему в живот.

— Папа! Я знала, что ты приедешь! Я не спала, ждала тебя! — бормотала она возбужденно, а Сильвия, поначалу растерявшаяся, теперь смотрела на эту трогательную сцену и вытирала слезы.

— Марта… — Мужчина присел перед ней на корточки. — Здравствуй, малышка! Ты не представляешь, как я рад видеть тебя! Ты такая красивая!

— А ты научишь меня играть на волшебной флейте?

Он подхватил девочку на руки и прижал к себе. Теплый, приятный запах детских волос разбудил в нем неведомые ранее ощущения. Ему захотелось никогда не отпускать от себя это хрупкое создание, с которым он сразу ощутил родство. Мартин понял, как много он потерял, не зная, что Господь наградил его таким счастьем. Но отныне все будет по-другому, решил он, целуя дочь в щеку.

Сильвия подошла к ним. И они все трое долго стояли обнявшись, смеясь и плача от радости.

Мистер Стайет, покачиваясь в кресле-качалке, курил трубку, молчал и как бы сердито поглядывал из-под густых седых бровей на Сильвию и Мартина, стоящих перед ним, как школьники в кабинете директора. Но по-доброму смеющиеся глаза старика выдавали то, что он на самом деле хотел сказать волнующимся родителям.

— Ладно, не буду томить вас, — наконец произнес он. — Признаться, я и сам не ожидал, но Марта победила на конкурсе флейтистов, и ее приглашают на учебу в Италию.

— О! — произнесла Сильвия, но вместо радости в ее голосе послышалась тревога. — Я не отпущу ее одну!

— Да не волнуйтесь вы так, — раздраженно сказал мистер Стайет. — Марта уже вполне самостоятельная девушка. Если не ошибаюсь, в этом году она окончит колледж. В конечном счете, решение остается за ней. Я говорю вам, как опытный педагог, что ей просто необходимо учиться!

— Простите, мистер Стайет, моя жена, как всегда, сказала не то, что собиралась. — Мартин ласково посмотрел на Сильвию, которая решила было возразить.

— Я это заметил… — проворчал старик. — Кстати, вы не считаете, что Сильвестра пора приобщать к миру искусства? Ведь Марта в его возрасте уже начала делать успехи.

— Вот видишь, дорогая, — обратился к жене Мартин, — мальчик тоже будет учиться музыке. Тебе будет чем заняться, пока Марта учится в Италии. Так что не беспокойся, в твоем положении это вредно.

— Что?! — Старик вынул трубку изо рта. — Боже, я когда-нибудь уйду на покой? За какие грехи Ты свел меня с этими людьми, которые постоянно искушают меня заниматься с их гениальными детками?! Хотя, — добавил он, лукаво щурясь, — пока вы не перестанете поставлять мне учеников, я буду оставаться самым престижным преподавателем музыки в этом городе!