в поселении, то она вообще превращается в сказку. Которую превращает в настоящую службу, родная сестра. Так вот, я не договорил по поводу Исаи — напомнил Винарин, возвращаясь к одному из любимых занятий — Когда её наставница забрала её с собой, родители, да и я тоже, думали что она хоть там найдёт себе мужика. Так вот, наставник её наставницы, чья вера так сильна и чиста, что даёт ему возможность видеть будущее, сказал, что она влюбится в война, кому, и тут удивился даже сам приближённый, вряд ли найдутся равные. И он будет не только за людскую расу, но ещё и рыцарем, а также в отношениях с великой верой он будет на «Ты». Ты можешь себе представить? Вот поэтому …

Винарин продолжал что-то рассказывать Тайвину, который на него смотрел со слабой улыбкой, но он его почти не слышал. Из его головы не вылетала Ява. Её улыбка, её взгляд, её губы, её песня. Он удивлялся сам себе и самому явлению, начиная понимать смысл выражения «не вылетает из головы». Когда принесли их горячий ужин, в виде большой порции пюре, хлеба и двух больших кусков жаренного мяса, он ещё раз удивился, как же сильно ему пока что везёт со знакомствами.

***

Лаилия и Науна только к глубокой ночи дошли до ближайшего поселения. На их счастье, в трактире ещё горел свет, потому что ночью, трактирщики всегда очень ворчливые, да и цены могут резко подняться, пропорционально сладости нарушенного сна. А до «круга жизни» ещё топать и топать, так как это было очень далеко. У трактира стояло много лошадей, а в стороне от них, но в огороженном дворе трактира, стояла какая-то повозка, которая была загружена не малым количеством груза, накрытого тканью.

— Ураа, дошли — сказал усталым голосом Науна.

— И не говори — согласилась Лаилия.

Открыв двери этого большого трактира, девушки зашли во внутрь, а кошка отказалась, оставаясь на улице. Обе сразу ощутили тепло, которого было не много на улице ночью, а по носам ударил запах горячих блюд, что готовились на кухне. Резкое выделение слюны и урчащие животы, дали понять на что намекают тела, которым не объяснишь, что за всё нужно платить.

Трактир был двух этажным большим домом. Главный зал был примерно тридцать на тридцать метров. Деревянные, тёмно-коричневые и очень широкие балки, которые поддерживали второй этаж и крышу, были по всему залу. Большой и широкий камин с правой стороны, а также, открытый со всех сторон и проходящий по центру ещё один камин, вместе со свечами освещали зал. Забитость трактира, если судить по занятым столикам, была на половину. У дверей, откуда выносили еду, стояло три девушки, которые ждали пока их позовут. Гул бесед за столиками, оживляли атмосферу внутри, и особенно громкая перепалка какой-то красивой, но боевой девушки, с красными волосами и очень качественных одеждах из красной кожи, с пятью мужиками, которая привлекала к себе внимание многих. За столиком этой шумной компании, свечей было больше чем на других и на это была причина, в центре стола были стопки медных и серебряных монет, с парой золотых колец и драгоценными камнями на них. Троя из них, играли с ней в карты, а двоя, если верить разбросанным картам рядом с ними, уже проиграли. Девушка была очень довольна ситуацией, чего было нельзя сказать про мужиков.

— Ты с**ка точно жульничаешь! — возмущался первый с лева, кто уже проиграл.

— Это просто ты баран, который играть не умеет — ответила с дерзкой улыбкой девушка, глотнув чего-то из стакана.

— Тогда ответь, как можно выиграть пятерых мужиков пять раз подряд? — спросил первый с права, кто так же уже был не в игре.

— Так уж и быть, открою тебе эту тайну, но она тебе вряд ли поможет. Нужно быть женщиной, только и всего — подмигнула она ему с язвительной улыбкой.

Науна посмотрела на Лаилию.

— Давай спросим у разносчиц, сколько стоит комната на ночь — предложила Науна.

— Охотно, а то у меня уже ноги не держат — призналась Лаилия.

Девушки стали подходить к очень красивым девушкам разносчицам, чьи сосредоточенные взгляды, были прикованы к шумной компании.

— Это никак, кроме как магией не назовёшь! А значит предыдущие проигрыши, таковыми не были! — бурно заявил левый из троих, что ещё в игре.

— Скажу тебе по секрету олух, все женщины колдуньи, которые вами крутят как хотят, стоит им только захотеть — нагло и довольно отвечала девушка.

Девушки подошли к разносчицам и все три повернувшись к ним, улыбнулись, а эмоциональная реакция играющего, заставила одну из них, частично повернуться телом в их сторону и Лаилия заметила у неё за спиной длинный нож, который она держала в руке.

— То есть ты признаешься, что ведьма?! — недовольно и эмоционально спросил центральный играющий, периодически и жадно посматривая на фамильные перстни, которые «гордость» с «жадностью» предложили сделать ставкой, чтобы вернуть украденное, хоть «умение играть» так и кричало в уши этого не делать.

— Я признаю что ты безрукий и что не мало важно, слепой и тупой бездарь, который и мать родную с ведьмой спутает, только по одному факту, что она нужду справляет не так как он — призналась девушка и некоторые за соседними столиками заржали.

— Здравствуйте — начала с улыбкой Лаилия и разносчицы посмотрели на неё — Скажите, сколько у вас стоит ночлег?

— Пятнадцать медных монет, это комната на ночь — ответила одна из девушек.

— Лаилия — дёрнула её расстроенно Науна — у меня только пять.

— Всё, хватит болтать! Вскрываемся — сказал правый играющий.

— Я как знала — удивлённая и озарённая, призналась девушка — Что из тебя бы вышла очень умная женщина — показав язык с очень довольной улыбкой, сказала девушка правому играющему.

Правый резко встал, отбрасывая табурет на котором сидел.

— Подождите — попросила девушек разносчица которая с ножом, становясь к колонне, что была на центральной линии середины стола играющих, справа от девушки, сидящей на одной стороне и слева от мужчин, что были на другой стороне.

В зале резко стало тихо, так как их игра и так была центром внимания большинства, а эта эмоциональная выходка со стулом, намекнула о агрессивном продолжении игры. И только сейчас Лаилия заметила, что мечи здесь были только у этой пятёрки, а все остальные здесь, были простыми людьми, без оружия.

Вставший вскрыл свои карты с недовольным лицом и тоже самое сделали оставшиеся