– Ты им скажешь про Дейзи, да?

На рисунке оживали фигурки: маленькая танцующая девочка и безалаберный веселый пес.

– Марта?

– Да, – отозвалась она. – Я им скажу.

– Что она умерла? Все расскажешь?

Ручка споткнулась на невидимом бугорке, едва заметно надорвав бумагу. По листу растеклись синие чернила.

– Не все, – сказала Марта после паузы и продолжила работу.

Август 1973

Уилбур умер. Вчера вечером мы похоронили его на клумбе с маргаритками. И только я одна переживаю.

Он был старый, так сказал ветеринар мистер Бэрроу, но я думаю, он не только поэтому умер. Вон сколько старых людей, взять хоть миссис Уайт в деревне, у которой – вот ведь жуть – на подбородке седые волосы! Ей девяносто пять лет, и она всем об этом рассказывает. Тупая старуха. Уилбуру было столько же лет, сколько мне (а мне в октябре исполнится двенадцать). Какой же он старый!

Ма добрая. Она помогла мне похоронить Уилбура. Мы вырыли большую яму, завернули его в простынку и пропели «Abide with Me»[68]. Потом зажгли свечи. В сумерках летали мотыльки.

А остальные недобрые. Билл сказал, что я глупая, раз устроила собаке похороны, и ушел в лес с игрушечным ружьем. Смешно – то, что он всегда один. От кого он прячется, в кого стреляет? Однажды я к нему подкралась незаметно и выстрелила по одной из его мишеней, так он чуть штаны не обмочил. Да наверняка обмочил.

А Флоренс сказала, что Уилбур ей не нравился, потому что он любил прыгать и пугал ее, вот она и не захотела пойти его хоронить. Она смотрела на нас из окна в нашей комнате. Трусливая и глупая свинья. СВИНЬЯ.

Папа был в Лондоне, уехал туда с ночевкой. Мама ему позвонила и сообщила про Уилбура. А он хоть бы хны. Но мама мне так не сказала. Она сказала: «Папа очень расстроился. Он просил передать тебе, что он тебя очень любит». Но я точно знаю, что ничего такого он не сказал. Папа меня не любит. Он любит немного Билла и еще побольше Флоренс, потому что она любит картины, и она противная маленькая проныра, гадина и еще одно слово, совсем плохое, я его не напишу.

Меня папа не любит, он думает, что от меня одна беда. А ВОТ И НЕТ. Это я ему подсказала насчет Уилбура. Все эти годы Уилбур был с нами, он был опорой и поддержкой (эти слова я вычитала в книжке про ужасную жизнь кухарок в Викторианскую эпоху), а моей семье было все равно, и никто не пришел смотреть, как хоронят Уилбура, только мы с мамой. Папа воровал у меня идеи, вот еще что. Он-то знает. Он знает мои истории про Уилбура. Вот почему он теперь такой знаменитый, а хоронить Уилбура все равно непошел.

И это еще не все. Я думаю, что Уилбур меня понимал, а я его. Потому что он был лохматый и неуклюжий (я-то не такая, я очень аккуратная), и он был очень подвижный, поэтому порой он людей пугал, а на самом деле был очень дружелюбный. Я думаю, что люди, которые собак не понимают, очень тупые.

Флоренс, я заношу твое имя в свой список. Хочу, чтобы ты умерла. Если уж Уилбур умер, то ты уж точно должна умереть.

Флоренс тут не место. Она даже не наша. Посмотрите на нее – и на меня посмотрите.

Возле нашей комнаты, под крышей, есть осиное гнездо. Оно было, когда мы сюда только приехали, и вот теперь осы вернулись. В прошлом году осиное гнездо было в сарае, и Джозефа, садовника, осы сильно покусали. Ему пришлось лечь в больницу. А про это гнездо я никому не говорила. Искусство войны – это не дурацкая стрельба Билла из тупого пластикового ружья бумажными детскими пульками. Это значит вот что: уметь строить планы.

Я ночью лежу в кровати и слышу, как осы жужжат под крышей. Они любят дерево, трухлявое дерево. Иногда они жужжат тихо, а иногда жужжание становится громче, и тогда кажется, что осы вот-вот влетят в мою комнату. Мне даже становится страшно, но я люблю, когда мне страшно. Мне это нравится. Ненавижу скуку. Честно, скуку ненавижу больше всего на свете.

Я собираюсь составить список и все в моей жизни распланировать: все-все, что я буду делать. Когда стану взрослой. Не могу дождаться, когда повзрослею. Скорей бы. Ненавижу здесь жить.

1. Уйду из Винтерфолда, как только смогу.

2. Разбогатею.

3. У меня будет муж. А детей не будет. Не хочу никаких детей.

4. Людям придется несладко, если они сделают мне что-то плохое.

5. Я не вернусь, даже чтобы маму повидать.

6. Я стану знаменитой, и все пожалеют, что не были ко мне добрее.

7. Флоренс, Верити и другие девочки из школы – мои подружки, которые меня злят и не хотят со мной разговаривать, – я им всем отплачу.

8. У меня будет новая собака, и я ее назову Уилбур.

9. Сделаю так, чтобы все узнали правду о Флоренс.

Для начала я должна сказать правду ей. А я знаю, что она ничего не знает. Понимаете, вчера я слышала, как мама с папой ссорились. В своей комнате. А я стояла рядом с дверью и слушала, даже не пряталась. Если бы меня увидели, я просто сказала бы: «А я в ванную иду».

То, о чем они говорили, надо хорошенько обдумать. Пока я точно не знаю, правильно ли их поняла. Теперь они не ссорятся так, как тогда, когда мы только приехали жить в этот дом. Наверное, привыкли уже к тому, что мы все здесь.

Мама сказала: «Ты обещал, когда появилась Флоренс, что ты будешь о ней заботиться». А папа сказал: «Обещал. Но и ты, Эм, говорила, что отправишь Дейзи в частную школу, если она будет продолжать плохо себя вести».

Тогда мама сказала: «Я этого не хочу. Уж ты-то должен знать почему».

Вот так они и сказали, слово в слово, и теперь я знаю две вещи: Флоренс откуда-то появилась, а папа хочет отослать меня из дома.

Я не нарочно себя плохо веду. Просто так получается. Я или скучаю, или злюсь, или чего-то не понимаю, а потом вдруг берется разбитое стекло, сломанная школьная доска, и кто-то плачет. Я хотела бы чувствовать себя виноватой, но не чувствую. А папа не чувствует себя виноватым из-за Уилбура? Мисс Тут говорила, что я должна чувствовать раскаяние после того, как мокнула Верити головой в унитаз. Верити трусиха, она вопила и плакала. Я вот не плачу. Мамаша Верити явилась в Винтерфолд и кричала на мою маму, мол, чтобы я больше близко не подходила к дому Верити. Подумаешь, больно нужно. Верити живет в жутком доме, у нее даже цветного телевизора нет, а от ее отца пахнет потом. Терпеть не могла ходить к ним чай пить.