тоном спросила. – Насколько я знаю, первыми охотиться на бездомных предложили именно богатые семьи из-за постоянных краж. Почему же, вместо того чтобы ненавидеть вы нам помогаете?

– Каждый знает, что детям помогать нужно, бездомные или с домом, разница между вами только в том, что когда дети без родителей сталкиваются с совсем недетскими проблемами, некому им помочь и показать правильную дорогу, – задумчиво говорил Арлен, торопливо шагая через огромный двор своего дома. – Понятное дело, что в такой ситуации без ошибок не обойдётся, поэтому какой смысл злиться? Ну не могут дети стать взрослыми, лишь потому, что начали жить во взрослом мире, я сам через это прошел, я знаю… всё, что ребёнок может, это лишь подрожать взрослым постоянно игнорируя свои настоящие желания.

– Сами прошли через это? – спросила Риана, всё ещё держась за нож. – Сомневаюсь, что ребёнок из богатой семьи может знать, каково жить в холоде и голоде.

– Голода, конечно, я не знаю… но не думай, что рождение в богатой семье означает счастливую и безоблачную жизнь. Знала бы ты моего отца, сразу бы поняла, о чём я говорю, – говорил Арлен, подбирая нужный ключ к дому.

Риана пережила слишком много предательств, чтобы просто так взять и поверить в красивые слова Арлена. В ответ на его искреннюю речь, она лишь сильнее вцепилась в нож. По столице уже давно ходят слухи о богатых семьях, которые специально заманивают бездомных детей, а затем, приставив нож к горлу, заковывают их в кандалы. Большой трёхэтажный каменный дом с крепкими железными замками, двор, окруженный высокой стеной, и ко всему прочему внезапно появившиеся знатный прохожий «необычайной» доброты. Всё это слишком подозрительно, и если бы не Елеазар, то Риана бы даже шага не сделала в сторону Арлена, уже не говоря о том, чтобы добровольно завести себя в возможную ловушку.

– Ведите себя тихо и ничего не говорите, пока мы не дойдём до комнаты, – всё ещё сомневаясь в своей затее, говорил Арлен. – Надеюсь, отец спит…

Едва зайдя за порог, Риана тут же попала в огромный каменный зал с ковром посередине. Уже сам по себе он наводил страх своим мрачным видом, но на этом всё только начиналось: далее шел небольшой тёмный коридор, освещаемый всего парой свечей, отчего у Рианы всё сжалось внутри, а руки начали трястись. Ей хватило всего пары десятков секунд, чтобы страхи достигли своего апогея, а разум сменился паникой и опасениями. Теперь, чтобы не дать шанса застать её врасплох, при любом непонятном шуме Риана мгновенно сжимала нож и отводила опорную ногу назад.

– Кто здесь!? – послышался мужской голос за спиной, что своей неожиданностью чуть не свёл Риану с ума.

– Тихо, тихо, это я, – шепотом ответил Арлен. – Отец уже спит?

– Ты что, рехнулся? Кого ты привёл, – приближаясь к Арлену быстрым шагом, говорил мужчина лет сорока в одежде дворецкого. – Ордан тебя точно убьёт, если узнает.

– Вот именно, если узнает. Поэтому лучше чтобы ты ему ничего не говорил.

– Чтобы он и мне голову отрубил?! Ну уж нет.

– Послушай, ты сам знаешь, что ему недолго осталось. Как думаешь, кто займёт его место? Если хочешь остаться тут, то держи язык за зубами и быстро позови лекаря, – твёрдо произнёс Арлен и пошел вперёд. – Я буду в своей комнате.

После разговора Арлена с дворецким, беспокойство Рианы понемногу начало утихать. Теперь почти все её переживания были только о Елеазаре, и о том, как много крови он потерял, пока они шли от района нищих. Будь в коридоре хоть чуть светлей, Риана бы незамедлительно бросилась следить за дыханием Елеазара, но так как в ночной темноте виднелись лишь мрачные силуэты, ей оставалось лишь верить… Верить в то, что Елеазар и сейчас победит все трудности, а затем, как обычно, улыбнётся и скажет: не стоило беспокоиться, бывало и похуже.

– Извини, что тут так темно, – начал Арлен, открывая дверь в свою комнату. – Раньше за свечами следили, но сейчас отец не видит в этом надобности.

– Нет, ничего… – растерянно проговорила Риана и зашла в комнату, не менее мрачную, чем сам коридор.

– Это чудо, но у него всё ещё есть пульс, – положив Елеазара на кровать, проговорил Арлен, а затем принялся зажигать свечи в комнате. – Теперь остаётся только ждать лекаря, надеюсь, он поможет.

В ожидании каждый миг тянулся целую вечность. Осознавая, что Елеазару в любой момент может стать хуже, Риана, не снимая руку с пульса, вслушивалась в каждый стук его сердца, с надеждой поглядывая на дверь. Чем больше проходило времени, тем больше Риане казалось, что жизнь уходит из Елеазара: дыхание становилось слабым, пульс едва чувствовался, а лицо приобретало всё более бледный цвет. И как бы Риана ни пыталась держать себя в руках, уже через две минуты её мыслями вновь завладели эмоции и чувства. Она вдруг невольно представила что будет, если Елеазар не справиться и погибнет, если все её надежды мгновенно исчезнут, а на их место придёт глубокое и долгое отчаяние. После этого ничто уже не будет как прежде; вся её независимость лишь маска, за которой скрывается чувствительная и робкая душа со своими хрупкими мечтами. Что ещё может дать Риане сил улыбаться, кроме как не вера в будущее? Не обходилось ни дня без мыслей о том прекрасном дне, когда всё в жизни будет хорошо; когда она и Елеазар смогут жить спокойно и счастливо, любя друг друга, когда Бограт вновь начнёт доверять людям, и когда, наконец, не придётся выживать, как сейчас. Эти мечты по сей день хранятся далеко в сердце Рианы и служат главной опорой при любых несчастьях, не было бы их… не было бы Бограта и Елеазара, она давно бы уже сдалась.

– Ну где ваш лекарь! – внезапно крикнула Риана. – У него уже почти нет пульса!

– Проклятье! Ты чего кричишь, – шепотом «прошипел» Арлен, а затем спокойно добавил, вымеряя пульс. – Риана, я понимаю как тебе страшно, но криками ты только всё испортишь.

– Надо что-то сделать, надо ему помочь, – не в силах больше сдерживать слёзы говорила Риана. – Я так не могу… – резко она вскочила с кровати. – Елеазар столько сделал для меня а я тут сижу сложа руки и смотрю как он умирает.

– Если ты хочешь помочь, то для начала успокойся и послушай меня, – твёрдо произнёс Арлен. – С Елеазаром всё будет хорошо, его пульс не менялся уже больше пяти минут. Учитывая состояние, это лучшее, что может быть.

– Я же только что сказала, что пульс слабеет, вы вообще меня слушаете!?

– Да