Тэсс рано удалилась в «Приют» — она хотела немного почитать, а Квиллер позвонил Уэзерби Гуду в Индейскую Деревню:

— Угадай, кто сегодня приехал ко мне в школьном автобусе и поселился в гостевом домике! Твоя двоюродная сестра!

— Она ведь должна была сначала посетить семейную усадьбу в Хосредише и позвонить тебе оттуда!

— Она передумала.

— Что ты о ней скажешь, Квилл?

— Такая же ненормальная, как и ты. Но милая, и с ней интересно. Это ты предупредил её, что я питаю слабость к макаронам с сыром и бараньей ноге?

— Ничего подобного, мы о еде не говорили. Клянусь тебе!

— Дело в том, что ей, похоже, тут нравится, а мне пора возвращаться в Пикакс.

— Гони её! Она не обидится, — сказал Уэзерби. — И спасибо, Квилл, что согласился подменить меня в субботу на собачьих бегах.

В пятницу Квиллер приготовил континентальный завтрак на кухонной веранде, залитой утренним светом. Он разморозил апельсиновый сок, разогрел булочки с корицей и нажал кнопку на автоматической кофеварке. Сиамцы тоже вышли, надеясь понежиться на тёплом бетоне в солнечных лучах. Коко вытянулся на боку и принялся, жмурясь, вылизываться, наслаждаясь комфортом.

— Он — актёр, — объяснил Квиллер. — Любит, чтобы при его утреннем туалете присутствовали зрители. Один поэт восемнадцатого века описал этот ритуал как состоящий из десяти поз. Первая — осматривает передние лапы, чистые ли они. Вторая — по очереди поднимает задние и вылизывает под хвостом.

Тэсс искренне рассмеялась и продолжила:

— Третья — вылизывает живот, при этом его передние лапы вытянуты.

— Вы знаете Кристофера Смарта! — воскликнул приятно удивлённый Квиллер.

— Я Кристофера Смарта обожаю! Своего кота я назвала в честь Джоффри. Подумать только — две сотни или две тысячи лет кошки умываются одним и тем же простым, эффективным способом, а мы продолжаем изобретать всякие революционные усовершенствования, которые изредка оказываются полезными, а гораздо чаще — бесполезными и совершенно ненужными.

— В Мусвилле избегайте, пожалуйста, высказывать радикальные теории, — посоветовал Квиллер. — А то вас арестуют. Местные юристы могут счесть провозглашение Республики Карландия подрывной деятельностью… Кстати, когда будете в Мусвилле, обязательно зайдите в «Чары Элизабет» на Дубовой улице.

Когда жёлтый автобус укатил по въездной дорожке, Квиллер отнёс подборку вороньей литературы на кухонную веранду и стал внимательно читать, надеясь найти там то, что пригодится для сценария Тэсс. Он был разочарован. Там не содержалось ничего, что показывало бы ворон в эффектном, героическом или вдохновляющем свете. Некоторые их привычки, касающиеся еды, выглядели отвратительными. Вороны могли быть очень злыми по отношению к другим птицам и даже к сородичам, не входившим в их семью. Они с восторгом дергали за хвост собак, овец и птиц с другим оперением. Некоторые их забавы граничили со странностями — вроде запускания себе в перья муравьев.

— Фу! — с омерзением произнёс Квиллер.

Он подумал о дружелюбной семейной семёрке, которая прилетала на берег и забавляла сиамцев. Вороны каркали, и Коко каркал им в ответ. Они смешно вышагивали. Они важничали. Всё это выглядело как невинное развлечение.

Теперь же, в холодном свете научного исследования, вороны представали снобами, необщительными тварями, не заслуживающими доброго к себе отношения, а в чём-то — просто тошнотворными. Квиллер закрыл папку, отодвинул её в сторону и поехал в Мусвилл купить красного вина и фруктовых соков для сангрии — и посмотреть, не арестовали ли Тэсс. Он обнаружил жёлтый автобус на стоянке у отеля в окружении возбужденных туристов. Тэсс в своей вороньей футболке стояла на подножке автобуса и отвечала на вопросы. Рядом медленно разъезжала патрульная машина.

Пока Квиллер слушал, как Тэсс очаровывает аудиторию, к нему подошёл Уэйн Стэйси.

— Это ваша приятельница? Она попросила разрешения поставить автобус на стоянку и сказала, что гостит у вас.

— Двоюродная сестра Уэзерби. Приехала из Центра навестить своё семейство в Хосредише.

— Я разрешил ей поставить автобус на один час. Всё, что нравится туристам, бизнесу только на пользу. Но потом нам придётся очистить стоянку и сделать разметку на асфальте для собачьих бегов. У нас специальная недолговечная краска, только бы сегодня не пошёл дождь и не смыл её. Со стороны Канады приближается сильный шторм, но Уэзерби говорит, что раньше воскресенья он не разразится. Он очень благодарен вам, Квилл, за то, что вы подменили его, и мы тоже.

У автобуса грянули аплодисменты, толпа стала расходиться, и Квиллер поспешил уйти, пока Тэсс его не заметила. Ей пора уже было возвращаться домой и готовить баранину. Квиллер отправился в «Чары Элизабет» узнать, как обстоят дела с его заказом.

— Барб уверяет меня, что закончит вовремя, — успокоила его Элизабет. — И спасибо, Квилл, что послали ко мне эту замечательную доктор Банкер. Ей в моей лавочке очень понравилось, и она купила несколько вещей: дурацкие носки для своего кузена и женщины, которая присматривает за кошками в её отсутствие, вертела для себя и тайский халат для бабушки в Хосредише, которой на днях исполняется сто лет.

— Она говорила о воронах?

— И с каким энтузиазмом! Мы обсудили, какие могут быть сувениры с изображением ворон. Я согласилась нарушить своё правило не продавать футболки и взять такие, как на ней, если доход пойдёт на научные исследования.

— Очень мило с вашей стороны!

— Взгляните, какие вещицы привезла ваша приятельница — Дженелл ван Рооп.

— О!..

Что ещё он мог сказать?

В секции самоделок были выставлены игрушечные котята из набитого ватой ситца в розочках. Игрушки были простоватые, но очень милые: растопыренные в разные стороны лапы, торчащий кверху хвостик и огромные уши. Глаза, усы и маленький ротик были вышиты, причём не слишком аккуратно.

— Какие смешные и славные, правда? Доктор Банкер сказала, что это современное народное искусство, и купила несколько штук для подарков.

— Кто их делает?

— Старушки в «Тихой пристани». Я продаю их без комиссионных. Это я придумала — дать каждому котенку имя, причём без всякой вычурности: Кларенс, Марта, Спенсер, Агата и так далее. Не купите ли одного для своих кошек?

Квиллер знал, что игрушка не понравится сиамцам, которые игнорировали бархатных мышек, резиновых лягушек и звякающие пластмассовые мячики. Зато им нравился галстук, один конец которого держал в руке человек.

— Хорошо, — проговорил он. — Я возьму вот эту, Гертруду.

Тэсс наверняка поехала обратно в коттедж готовить обед — где лежит ключ, она знала, — и Квиллер предпочёл не попадаться ей на глаза, чтобы его не заставили чистить картошку. Он расположился на веранде отеля, чтобы почитать пятничный выпуск газеты и подумать над вороньим сценарием, к которому явно охладел. Вопрос упирался в одно: как сказать об этом Тэсс? Ведь она такая славная женщина, к тому же кузина старого приятеля. Он собирался отступить, но сделать это следовало изящно: высказать несколько мыслей, дать кое-какие советы, по возможности ободрить.