Скоффин повернул голову в нашу сторону, послушал,набычившись.

– Ерунда, – заявил он безапелляционно. – Хотьи говорят, что надо играть по-честному, то есть, только на заработанное в самойигре, но это же сильно затормозит прогресс! Я сейчас на пятьдесят втором лэвелев Эверквесте, а был бы разве что на двадцатом с теми хреновыми доспехами, чтополучил по квесту!.. Нет, честно это или нечестно, но я за то, чтобы вбрасыватьв экономику нефть и газ!

В помещении офиса мертвая тишина, если не считать мерногогудения компов, но к нему так привыкли, что не воспринимаем. Все работаютсосредоточенно, не стучат станки, не грюкают траками шагающие экскаваторы, несадятся с надсадным ревом на голову тяжелые транспортные самолеты, но все равночувствую, что делаем нечто огромное и массивное.

Картинку на экране мы все, все люди, воспринимаем какреальную. И хотя умом понимаем, что это не совсем реальность, но все равнорадуемся, глядя на нее, горюем, злимся, ликуем. Для человека там в самом делереальный мир, в котором что-то происходит, а если это не фильм, а байма, томногое зависит от нас, нашей воли, ума, выдержки или дипломатии.

Это свойство смотреть на экран и видеть картинку – только учеловека. Ни собака, ни обезьяна, ни тем более прочие звери и птицы – никто невидит там того, что видим мы. Для них это просто мелькание света и цветныхпятен. Они не видят кино, даже не различают рисунка или фотографий на бумаге.Только человек все это видит, осознает. Более того, начинает воспринимать тотмир порой настолько ярко и эмоционально, что всякие тупые дураки тут жеподнимают тревогу, что, дескать, это вредно…

Я хорошо помню, как мне бабушка строго говорила, чтосмотреть телевизор – вредно, глаза портятся.

Николай подошел с бутербродом в руке, глаза красные, мордаосунулась, спросил с сочувствием:

– Достает бытовуха?

– Достает, – согласился я, – но на то я ишеф, чтобы сваливать все на вас. Скоффин, он педант и зануда, разберется,доложит… если сам не справится, а он обычно разруливает сам, этого у него неотнимешь. А я вот как раз смотрю на счета за свет и воду и… философствую.

Николай застыл с открытым ртом.

– Как это? Что за медитация?.. Может, и мнепопробовать?

Я придвинул по столу пачку неоплаченных счетов в егосторону.

– Попробуй. Мысль вообще ходит странными зигзугами.Смотрю, сколько мы трафика сожрали, а сам думаю, что вообще-то создаем бомбу. Абомба – это бомба.

– В смысле?

– Трудно или не трудно играть в онлайновые, –пояснил я, – но твердо знаю одно: никто из тех, кто перешел из простыхигрушек на баймы, уже никогда не возвращается в одиночные. Ругает онлайновые,клянет, иногда даже бросает… но бросает вовсе не для того, чтобы вернуться кпростым.

Николай задумался, не переставая поглощать бутер, печальныезапорожские усы то поднимались, то опускались в такт работающим челюстям.Скоффин, который все слышит и ничего не упускает, вместе с креслом повернулся внашу сторону.

– Хе, – возразил он ехидно. – А вот я знаюодного парня, он как раз бросил онлайновые и теперь играет только в простые.

Я поморщился.

– А я знаю одного высокого вьетнамца и одного низкорослогошведа. Ну и что?.. Исключение только подтверждает. А так, все вьетнамцы –мелочь беспузая, шведы – огры, а баймы – рулез!

Скоффин вцепился в слово «все» и начал занудно доказывать,что все – это все, а если хоть один вьетнамец высокий, то уже не все, я помоталголовой.

– Пусть не все, но нам хватит и абсолютногобольшинства. Вся задача в том, чтобы подцепить на крючок это большинство. А воткогда подцепим…

– И что? Почему так трагически?

– Не знаю, – признался я. – У меня почему-томороз по шкуре.

Николай посмотрел с опаской, а так как бутерброд за этовремя как-то странно исчез, он в недоумении посмотрел на пустые руки и вернулсяк столу, где в пластиковой коробочке от видюхи ждут еще два таких жевеликанских сооружения человеческой мысли.

Скоффин пытался пропихнуть информашку в журналы, на крупныесайты по обзору и анонсам игр, но все как сговорились: принимают анонсы толькоот крупных производителей, а вся эта мелочь уже затрахала. Все обещают мирперевернуть, а издыхают уже на второй неделе работы.

Напрасно Скоффин доказывал, что мы отпахали уже полгода, унас есть результаты, вот арты, вот скины, вот эскизы локаций, смотрите, какиенеобыкновенные, но обозреватели качали головой: нет, ребята, нет. И не просите.

Я стискивал челюсти, терпел, часто пасся на сайтахсоперников. Они, конечно, не подозревают о нашем существовании, но это неважно.Главное, что они разбалтывают планы направо и налево, это называетсяпиар-компанией и подавлением конкурентов.

На кого-то, возможно, это и действует, но не на нас, которыевроде бы еще никому не конкуренты. Привычно посмотрел на новинки железа, всеобещают вслед за выходом четырехъядерных процессоров скорый выпусквосьмиядерных. И хотя это больше для просмотра фильмов высокой и сверхвысокойчеткости, а для игр прирост не такой уж и большой, но это пока что, просто нашидвижки приспособить труднее, а для просмотра и приспосабливать не надо.

Только закончив утренний обзор сайтов, поймал себя на том,что уже давно не заглядывал на порнушные или хотя эротичные что делает каждыйсчитающий себя мужчиной, хотя редко кто в этом признается. Странно, а вроде бысебя за руки не держал…

Есть гетеросексуалы, есть гомо, есть трансвеститы, есть ещечто-то, а я, похоже, медленно, но верно превращаюсь в асексуала. То есть мне всеэто до фени, что-то уже не тянет на секс, так называемый полноценный, когданужно трахать бабу, мужика или, к примеру, козу. Минута удовольствия, аиздержек море. Бабы всегда чего-то требуют еще, как и мужики. Даже с козойпришлось бы возиться, а так либо ночью что-то приснится, и все излишки к утрупревращаются в засохшие белые пятна на простыне, либо пока моешься в ванной,заодно прочистишь и мозги.

Конечно, к этому не сразу пришел: две жены, которые бросили,предварительно обобрав по суду до нитки, могут служить оправданием. Да и вообщебабы попадались какие-то крайне неблагополучные, я с ними всегда влипал внеприятные истории, так что теперь иммунитет на слишком близкое ощущение.

Наверное, попадись такая жена, как чеховская Душечка, я бытак не думал, но что случилось, то случилось: зато могу заниматься работой вседвадцать четыре часа в день, никакая жена не указ и не повод, чтобы смыться излаборатории к ней под одеяло. Конечно, когда случается что-то необычное ияркое, как знакомство с Габриэллой или так быстро вспыхнувшая… и так жеоборвавшаяся связь с Клариссой – да, что-то загорается, гормоны бурлят, бьют вчереп, толкают на какие-то поступки… но, к счастью, печальный опыт не даетзайти слишком далеко.