– Чтоб тебя! – бурчу я и, развернувшись, рассматриваю снег и слякоть, пытаюсь отличить следы пришельца от своих. Большие снежные хлопья слетают на землю редко, словно заранее сговорились выступать по очереди. Сердце понемногу восстанавливает ритм.

Гудини на ступеньке вылизывает миску. Хочет еще.

Постойте-ка! Я, склонив голову, рассматриваю дом, дерево, газон.

– Постойте-ка!

Если пес живет в котельной, что в конуре?

* * *

Ответ прост: таблетки. Таблетки и много чего еще.

Плотные конверты из оберточной бумаги с флаконами. В каждом несколько десятков таблеток по тридцать и шестьдесят миллиграммов, на каждой – название препарата или производителя. Большая часть – сульфат морфина. Но есть и другие: оксиконтин, дилаудид, лидокаин. Всего шесть толстых конвертов и сотни таблеток в каждом. Еще коробочка с маленькими листками белой кальки и коробочка с машинкой для раздавливания таблеток – такие продаются в аптеках. Еще коробка в мешке для покупок, внутри бумажный пакет из универмага и в нем курносый автоматический пистолет, стоящий по нынешним временам несколько тысяч долларов. Плюс пузырьки с темной жидкостью и несколько дюжин шприцев в хрустких пластиковых упаковках. Еще один бумажный пакет, а в нем наличные – толстая пачка стодолларовых купюр.

Две тысячи. Три тысячи. После пятой я прекращаю счет. Руки у меня дрожат, мешают считать, но там много.

Я хромаю к своей машине за новым мотком полицейской ленты и заново огораживаю участок, натягивая ленту как следует, туго и надежно. Гудини вместе со мной обегает дом, а потом стоит, поскуливая, у ног. Я не приглашаю его в «Импалу», но и не гоню, когда он запрыгивает в машину.

* * *

– Даже не старайся, брат мой. Ни за что не поверишь! – Макгалли стоит у приоткрытого окна, в комнате висит тяжелый сладковатый запашок. – Представляешь, эти шутники в Хенникере гоняют, прицепив на буксир чемодан…

– Я уже слышал.

– О, – вздыхает он, – все испортил.

– Ты куришь марихуану?

– Ага, самую малость. Трудная выдалась неделька. Я застрелил парня, не забывай. А ты хочешь?

– Нет, спасибо.

Я рассказываю ему о находках в доме Туссена. Как обнаружил, что это еще не конец истории, далеко не конец. Он слушает со стеклянными глазами, временами глубоко затягивается тоненькой самокруткой. Выдувает дым в приоткрытое окно. Калверсона не видно. Стол Андреаса пуст: монитор компьютера развернут к стене, телефон выключен из розетки. Кажется, за этим столом годами никто не сидел.

– Значит, врал, паршивец, – заключает Макгалли. – Я сразу так и подумал. Торговал наркотиками, подсадил приятеля, а потом тот приятель покончил с собой.

– Ну, если не считать, что именно Зелл первым принес Туссену наркотик. Он украл врачебную печать у сестры.

– О, вот как? – Макгалли ухмыляется, скребет подбородок. – А постой-ка, знаешь что? Кому какое дело?

– Да, – говорю я, – верно подмечено.

– Ух ты! Эта шавка с места преступления?

– Возможно… – начинаю я, и Макгалли перебивает:

– Что возможно?

Я взволнованно расхаживаю по комнате, собачонка не отстает ни на шаг.

– Возможно, было вот как: Питер в июне приносит Туссену таблетки. Они подсаживаются, ловят кайф, потом Питер попадается и бросает, а Джей-Ти продолжает. Может, в какой-то момент он начал распродавать излишки и привык к деньгам, обзавелся клиентской базой. Поэтому ему пришлось искать нового поставщика.

– Да! – восклицает Макгалли, ударив кулаком по столу. – Может, это поставщик и подстроил тебе аварию, повозившись с цепями!

Взглянув на него, вижу, что он издевается. Я сажусь на свое место.

Без толку рассказывать Макгалли о хлопнувшей двери в доме на Боу-Бог-роуд. Он скажет, что у меня галлюцинации или что мне явился призрак, а я знаю, что в своем уме и это был не призрак. Кто-то хотел помешать мне найти таблетки, и это был не Туссен, потому что он мертв и лежит в морге.

Гудини обнюхивает стол Андреаса и устраивается вздремнуть под ним. У меня звонит мобильный.

– Алло, детектив Пэлас?

Это Наоми Эддс, она встревожена, и голос звучит неуверенно, по-детски.

– Да, это я. Привет.

Ловлю взгляд Макгалли и встаю из-за стола, отхожу к окну.

– Что случилось?

– Просто я… – В трубке треск помех, и сердце у меня замирает от страха, что связь пропала.

– Мисс Эддс?

– Я здесь. Просто я… Я подумала, что могу вам помочь в вашем расследовании.

– Добрый вечер, – здоровается она, и я отвечаю на приветствие, а потом мы секунду-другую стоим, уставившись друг на друга.

Наоми Эддс в ярком красном платье с цепочкой черных пуговиц на груди. Я наверняка выгляжу ужасно. Теперь жалею, что не переоделся, не сменил серый рабочий пиджак с синим галстуком на что-нибудь более приличествующее ужину с дамой. Но, по правде сказать, у меня все пиджаки серые, а все галстуки синие.

Эддс живет в районе Конкордского холма, к югу от дороги в аэропорт. Это новый квартал, где все улицы носят названия фруктов. Астероид остановил строительство на полдороге. Эддс живет на Ананасной, а все, что западнее Киви, осталось недостроенным: деревянные каркасы, похожие на выкопанные из земли скелеты динозавров, не докрытые черепицей крыши, разоренные вандалами помещения, новенькие кухоньки, откуда ободрали всю медь и латунь.

– Зайти не приглашаю, – говорит Наоми и выходит на крыльцо, накинув курточку на руку и нахлобучивая шляпку на лысую голову. Этой шляпы я на ней еще не видел: девичий вариант мужского фетра. – У меня беспорядок. Куда поедем?

– Вы сказали… – Она направляется к моей машине. Я иду следом, подскальзываясь на черном льду дорожки. – Вы сказали, что у вас есть относящаяся к делу информация. Относительно смерти Питера.

– Есть, – кивает она. – То есть я так думаю. Не информация – просто одна мысль. Что у вас с лицом?

– Долго рассказывать.

– Болит?

– Нет.

– Это хорошо.

Поврежденный глаз и вправду не беспокоил меня весь день, но стоило мне сказать «нет», как правую сторону лица пронзает острая боль, расходящаяся от глазницы. Словно в наказание за вранье. Я моргаю здоровым глазом, пережидаю приступ тошноты и обнаруживаю, что Наоми стоит у машины, как было принято в старые времена, ожидая, когда я открою ей дверцу. И я открываю, а к тому времени, как, обойдя машину, сажусь за руль, она уже тянется к встроенному компьютеру.

– Так что за мысль?

– Как он работает?

– Это просто компьютер. Можно отследить перемещения любого сотрудника полиции в конкретный момент.