К слову, анатомия мужской репродуктивной системы волновала ученых древности и Средних веков на порядок меньше – не потому, что мужчины интересовали их не так сильно, а из-за того, что здесь-то все казалось очевидным. «Основание пениса расположено на лонной кости, так, что он может противодействовать силе, действующей на него во время соития, – писал Леонардо да Винчи в конце XV века. – Если бы кости не было, пенис, встречая сопротивление, разворачивался бы внутрь и больше входил в тело обладателя». Куда менее понятно все было со спермой. По одной версии, она производилась в головном мозге и спускалась вниз по спинному (так считал, к примеру, Гален). По другой – выделялась из крови. Словом, жидкость для «производства людей» (как минимум мужская) явно должна была быть по своему происхождению чем-то достаточно благородным и возвышенным.

Леонардо да Винчи занимался исследованиями анатомии репродуктивной системы и «сексологии» во второй половине своей жизни около 25 лет. Чаще всего он пользовался трупами животных, но и менее доступные трупы людей умудрялся добывать и исследовать – по оценкам ученых, таких у него было семь, хотя сам Леонардо пишет о 30[186].Во времена Леонардо книги по медицине в целом и анатомии в частности не имели иллюстраций, поэтому он хотел издать полноценный иллюстрированный анатомический атлас, но так и не закончил эту работу – все его открытия остались лишь в черновиках. Большинство деталей репродуктивной системы мужчин и женщин отражены в его рисунках верно, но есть и ошибки: две трубки, идущие вверх от шейки матки, на рисунке женщины – аналоги мужских семявыводящих протоков. Это не единственная «дорисованная» Леонардо ложная аналогия между мужской и женской анатомией – ведь он изучал трупы сквозь призму современной для него науки и думал, что видит то, о чем говорили авторитетные ученые, начиная с древности. Впрочем, разницу между мужчинами и женщинами он тоже замечал, хоть и по-своему: «Ребенок, появившийся на свет в результате назойливой женской похоти, но не желания ее мужа, будет ленивым, злым и глупым. Мужчина, который участвует в соитии придирчиво и с досадой, производит раздражительных и вздорных детей. И лишь когда соитие – результат великой любви и великого взаимного желания, появляются дети с огромным интеллектом, остроумные, резвые и привлекательные». Если обобщить написанное в цитате, то слишком сильно хотеть секса для женщин примерно так же плохо, как не хотеть для мужчин.

В 1559 году анатом Реальдо Коломбо обнаружил, что у женщин есть клитор, и счел, что это, возможно, опровергает базовую идею о внутреннем пенисе. К XVII веку количество терминов для репродуктивной системы, разных для мужчин и женщин, стало расти. К фаллопиевым трубам, матке и клитору у женщин добавились яичники – важную роль в их открытии сыграло появление хороших увеличительных стекол. Тогда же, в XVII веке, британский врач Хелкия Крук в своей книге «Микрокосмография» впервые выдвинул безумную для того времени гипотезу, что женские половые органы – не просто «вывернутые наизнанку» мужские, а женский оргазм не всегда нужен для зачатия, хотя, конечно, беременность более вероятна, если оргазм у женщины был. Несмотря на смелые мысли, высказанные британцем, взгляды на женскую и мужскую анатомию, а также на процесс секса и зачатия менялись очень постепенно, на протяжении XVIII и XIX веков. Так, например, споры о необходимости женского оргазма для зачатия продолжались, и даже блуждающая по телу женщины матка все еще рассматривалась как вполне реальное заболевание. В суровую Викторианскую эпоху вполне пристойным методом его лечения считался массаж: до появления вибраторов врачи пальцами доводили своих пациенток до оргазма, исцеляя их от истерии. Ответ, почему в этом не находили ничего непристойного, помогает лучше понять, как воспринимали секс медики и ученые той эпохи – с их точки зрения, половой акт без одновременного участия мужских и женских гениталий был невозможен. Поэтому массаж вагины пальцами, а впоследствии и вибратором (с ним доктора уставали к концу трудового дня меньше), не рассматривался ни врачами, ни пациентками как измена, разврат или просто что-то сексуальное.

Только к XX веку начали появляться первые исследования не процесса зачатия, не конструкции половых органов, а физиологии секса в целом. О том, кого считать основателем сексологии как науки, можно спорить, но самым успешным кандидатом нам кажется уже упоминавшийся во второй главе Магнус Хиршфельд: «голосовать» за него стоит хотя бы потому, что именно он открыл в Берлине первый в истории человечества Институт сексуальных исследований. Само по себе это событие могло бы оказаться формальностью, не будь Хиршфельд блестящим общественным деятелем. Изучая труды своих предшественников, он пришел к выводу, что гомосексуальность не должна быть уголовно наказуема, и создал первую в мире ассоциацию, боровшуюся за права геев. Его петиции подписывали Альберт Эйнштейн, Лев Толстой, Эмиль Золя, Герман Гессе и Томас Манн. Хиршфельд был одним из членов феминистской организации «Лига защиты матерей» (напомним, все это происходило в начале XX века, когда людей переставали принимать в приличном обществе за куда меньшее): он лично организовал кампанию за декриминализацию абортов. В самом институте Хиршфельда располагался Музей секса, который позиционировался как образовательный: туда водили учебные классы немецких школ.

Кристофер Ишервуд, писатель родом из Британии, в 25 лет, бросив учебу в Кембридже, отправился в Берлин, чтобы провести лето со своим другом, поэтом Уистеном Оденом. В то время было модно гостить в институте Хиршфельда. Тут бывали Сергей Эйзенштейн, французские писатели Рене Кревель и Андре Жид и многие другие представители тогдашней богемы. Ишервуд описал их с Оденом визит в своих мемуарах: «Над входом в Институт висела табличка на латыни, означавшая “Посвящен любви и грусти”. ‹…› Доктор Хиршфельд редко выходил на общие ужины с остальными. Его представлял Карл Гизе, его секретарь и постоянный партнер. Кроме него за столом располагались доктора и пациенты, или гости, как бы вы ни предпочли их называть. Они сидели, пряча за молчанием или вежливой застольной беседой свои проблемы»[187].

Чем же занимались в институте? Многие полагали, что гомосексуальный Хиршфельд целиком посвятит работу вопросам ориентации, но это было вовсе не так. Здесь давали рекомендации относительно жизни в браке парам, основываясь на их наследственности (хотя и непонятно, шла ли речь о сварливой свекрови или о тех наследственных заболеваниях, которые уже были известны в то время), предлагали лечение импотенции психиатрическими методами и занимались рядом психологических проблем, связанных с сексом и семейной жизнью. Стационар института принимал пациентов с венерическими заболеваниями. «И конечно, здесь занимались изучением секса во всех его проявлениях», – говорится в мемуарах Ишервуда. К несчастью, ни перечисления исследований, ни хотя бы дальнейших их упоминаний в книге нет. Позже институт был разрушен нацистами, а его архивы уничтожены, но тем не менее две книги самого Хиршфельда, посвященные человеческой сексуальности, сохранились. Первая из них, «Мужчины и женщины, путешествие сексолога вокруг света», – скорее путевые заметки о том, как строятся взаимоотношения людей в разных странах, как различаются законы и культуры. Спустя два года он выпустил вторую книгу «Секс в человеческих взаимоотношениях». Но если вы ожидаете тут революционных открытий, то, увы, книга Хиршфельда, врача и философа, наполовину состоит из рассуждений о природе любви и ее связи с душой и наполовину – из скрупулезного разбора строения нервной системы (какой ее знали в 1930-х годах) и ее функций применительно к сексу. Все это – в весьма деликатном ключе: «На первой стадии нервные окончания оптических нервов стимулируются видом золотых кудрей. Ощущение удовольствия пробуждает мозг, что ведет к тому, что рука тянется погладить прекрасный локон. Вторая стадия: шелковистость локона создает стимул на кончиках пальцев, который запускает более мощное чувство удовольствия, ощущение, которое провоцирует потянуться к волосам губами». Не будем перечислять все стадии дальше, сразу проспойлерим: описание Хиршфельда заканчивается объятием.