— Нет, вы меня не поняли. Я просто не успела вам досказать. Профессор занялся изготовлением вакцины и сейчас уехал в Америку, чтобы договориться с иностранными учеными об организации поточной линии по ее производству.

Наташа смотрела в окно, барабаня по столу красивыми пальцами и выстукивая, очевидно, какую-то мелодию.

— Нам просто необходимо разыскать вашего мужа. Во-первых, он мог бы быть полезен в дальнейшей работе по совершенствованию препарата, а во-вторых, если даже он решил окончательно бросить медицину и его больше не интересует иммунология, то я хотела бы поговорить о финансовой стороне этого дела, — приходя в отчаяние от нежелания женщины вести разговор, произнесла девушка.

— О финансовой стороне? — Наташа повернулась к ней и перестала барабанить по столу. В зеленых глазах вспыхнул живой интерес, левая бровь поползла еще выше. — Что вы имеете в виду?

— Он мог бы получить крупный процент от той суммы, которую принесет производство препарата. Ведь это же его идея.

— Вы говорите, что он мог бы постоянно получать деньги за свое изобретение? И что, это будет большая сумма? — Беседа стала Наташе настолько интересной, что она даже подалась вперед, приблизив лицо к Виолетте.

— Да, думаю, это была бы очень большая сумма. Точно нельзя сказать сколько, но не обману вас, если скажу, что речь идет о нескольких десятках тысяч долларов в месяц.

— Кто бы мог подумать? Валерий и деньги. Несовместимые понятия. А я как его законная жена не могла бы получать их? Ведь мы не разведены. — Голос Наташи чуть дрожал от волнения.

— Не знаю. Мне хотелось бы встретиться с ним самим. Неужели вы даже ничего не знаете о том, где можно было бы его разыскать? Ведь вы столько лет были его женой, — сказала Виолетта. — У вас должны были остаться общие друзья, может, им что-то известно?

— Девушка, но вы ведь не знали его. Он был не такой, как все. Он был сумасшедший, — возразила Наташа. — Я прожила с ним семь лет, и все семь лет были пыткой для меня. Он днями и ночами мог сидеть в своей лаборатории, совершенно не думая обо мне. У нас никогда не было общих друзей. Мои знакомые раздражали его. Если он, возвращаясь от своих любимых колбочек, заставал кого-то у меня, он вежливо здоровался и демонстративно уходил гулять в сквер возле дома. Он говорил, что мы слушаем пошлую музыку, ведем никчемные разговоры, попусту убиваем время. А ведь это все были достойные люди, как мой Сашенька, а не какая-нибудь шваль, как он хотел выставить их передо мной. А с его знакомыми я сходила с ума от скуки. Они говорили о плазмах, стеклах каких-то и тому подобной ерунде. Они не умели развлекаться. Он был совсем чужим для меня, Он вел себя так, словно работа важнее всего на свете. А я — ничто. Когда же я напоминала ему о себе и требовала, чтобы он вел себя как нормальный муж, водил меня в рестораны, в компании, наконец, где было бы весело, он не спорил, а молча разворачивался и уходил к себе на работу. Он доводил меня до бешенства. Об этом ли я мечтала, когда выходила за него замуж? Его родители — дипломаты и вот уже много лет живут во Франции. Сколько раз я уговаривала Валерия съездить к ним. Представляете, как мне хотелось в Париж! Там такие магазины! Моя подруга привозила оттуда такие наряды! Ведь это — центр моды. А он сидел как ненормальный в обнимку со своим микроскопом и все говорил мне: «Подожди, дорогая, я должен закончить свою работу». Но это длилось вечно, и я не могла больше ждать. Я устраивала истерики, но они ничуть его не трогали. Он знать ничего не хотел, кроме своей работы. Я ведь говорю вам, он был сумасшедший. Мой Сашенька тоже работает, но находит время для меня. И получает деньги за свою работу, на которые можно жить. А что давала ему лаборатория? Ничего. В бедности мы не жили, зарабатывать он умел. Он работал в хозрасчетной медицинской организации, которую создал сам. И она приносила нам неплохой доход. И если бы он не отвлекался на никому не нужные пробирки, он мог бы получать еще больше. Я сколько раз говорила ему это. А он, вы только подумайте, даже тратил свои средства на необходимое ему для лаборатории оборудование, которого там не было. Я случайно узнала об этом. Один из его занудных друзей сообщил мне это с таким видом, словно я должна была броситься Валерию за это на шею и пожизненно гордиться тем, что имею такого замечательного бескорыстного мужа. А я считаю, что он был просто психически болен. Он и ушел, как сумасшедший. Пропал, и все. Даже ничего из вещей не взял.

Виолетта начала понимать, что, сколько бы ни длился разговор, она так ничего нового и не узнает о том, куда мог исчезнуть Валерий. Так почему же ей казалось, что ее поездка будет важной? Неужели интуиция подвела ее?

— Мне немного жаль, что мы расстались, — продолжала рассказывать Наташа. — Он был красивый высокий парень. Я сейчас покажу вам его фотографию. С ним было не стыдно показаться в обществе. Только вот показываться в нем он не хотел, помешавшись на иммуно…, в общем, на своей работе.

Женщина стала рыться в ящике стола, разыскивая фотографию.

— Вы, как увидите его, поймете, о чем я говорю, и поймете, на что я рассчитывала, выходя за него замуж. Мне завидовали все подруги. Муж — красавец, сын дипломатов. Но оказалось, что завидовать было нечему. Пожили бы они с ним. Ах, вот, посмотрите, мы с ним в день свадьбы. Больше десяти лет прошло с тех пор. — Она протянула Виолетте фотографию. — Не правда ли, симпатичный? И из богатой семьи. Могла ли я подумать, что все сложится именно так? Что я буду жить, сидя в четырех стенах? Я мечтала о загранице, о нарядах. А его невозможно было вытащить в ЦДРИ или ЦДЛ. Представьте, сын таких родителей живет в одной комнате в коммуналке с кучей соседей, на окраине Москвы и не хочет ничего менять. Это было просто невыносимо. А когда мы оставались одни, с ним же было не о чем поговорить. Он нес такую чепуху. Он читал стихи, говорил об искусстве. Зачем мне это? Лучше было бы выйти в свет и общаться с теми же поэтами, посмотреть, как одеты они и их жены, показать себя. А ему хотелось гулять под луной вдвоем со мной по скверу. Умалишенный идиот. Вот кто он был. Если бы не Сашенька, я никогда бы не узнала, что такое настоящая жизнь.

Виолетта вцепилась рукой в край стола, чтобы не упасть. Голова у нее кружилась, красивое лицо Наташи расплылось, ее хрипловатый голос доносился, словно через толщу воды. С фотокарточки смотрел на нее, улыбаясь, молодой восемнадцатилетний Андрей с длинными до плеч волосами, по тогдашней моде, в шикарном белом свадебном костюме. Рядом с ним стояла юная Наташа в длинном, стянутом на талии платье с пышной юбкой. Кружева фаты обрамляли ее лицо, казавшееся еще красивее и трогательнее, чем сейчас, из-за отсутствия макияжа.

— Да, красивый у вас муж, — произнесла наконец Виолетта, чтобы хоть что-то сказать и скрыть свое состояние.

— Я ведь говорила вам. Мне в самом деле жаль, что все так вышло. Мы были красивой парой. Хоть в кино снимай. И я, конечно, была немного виновата, что он ушел. Он, понимаете, — женщина захихикала, — однажды застал нас с Сашенькой, а мы были уже тогда знакомы, в очень пикантной обстановке. Но он сам довел меня до этого. Я больше не могла сидеть дома одна, а Сашенька был так внимателен. Сколько я могла терпеть? Я все сказала ему тогда. Я испугалась за Сашеньку. А он, как всегда, молча меня выслушал, повернулся и ушел. Это было в его репертуаре. И с тех пор ни слуху ни духу. Говорю вам, его место в психиатрической клинике. Не удивлюсь, если он там. Поищите его в списках больных, может быть, найдете. А я, честно говоря, сейчас даже рада, что он пропал. Мой Сашенька — совсем другой человек. Мы с ним были в Лаосе, в Турции, в Швейцарии. С ним мне интересно и весело. Мы привезли из Лаоса живую обезьянку. Хотите посмотреть?