Каммхубера отвергались под тем или иным предлогом. Прежде всего, его амбициозная программа была расценена как невыполнимая, и промышленность отклоняла его требования, как неактуальные. Это был 1941 год, и лишь немногие понимали то, что Каммхубер осознавал очень ясно: огненные послания уже были начертаны на стенах немецких городов.

Каммхубер решил, что его шансы получить все необходимое невелики, и изменил свою программу, отказавшись от требований еще более совершенной техники и сосредоточившись на более простом методе использования двух радаров «Вюрцбург» вместе со столом-планшетом «Зеебург» и радара «Лихтенштейн» B/C, установленного на его ночных истребителях. Но даже тогда он столкнулся с непреодолимыми трудностями: необходимого оборудования не было и никакой энтузиазм не мог побудить к его быстрому производству. Тогда Каммхубер понял, что единственным человеком, который мог бы ему помочь, был Гитлер. Сумеет он склонить Гитлера на свою сторону, и эта программа получит приоритет. В противном случае можно было и не успеть. Каммхубер был уверен, что очень скоро британские бомбардировщики смогут летать вслепую, а в условиях плохой видимости ночные истребители не сумеют действовать совместно с зенитными прожекторами. Он не имел возможности напрямую обратиться к Гитлеру, потому сначала связался с Герингом, который оказался очень сговорчивым. Он был настолько поражен планами Каммхубера, что, не вдаваясь в подробности, сразу распорядился, чтобы тот обратился к Гитлеру.

21 июля, когда все было согласовано, Каммхубера принял Гитлер. К удивлению Каммхубера, фюрер принимал его в одиночестве и, как оказалось, находился в благодушном настроении.

— У меня пока еще не нашлось времени, чтобы вникнуть в проблемы ночных истребителей, — признался он. — Фактически я, говорю совершенно искренне, очень немного знаю об этом. Поэтому расценивайте меня как своего ученика. У меня много времени. Давайте начнем.

Каммхубер говорил в течение двух с половиной часов, и на протяжении этого времени Гитлер не прерывал его, очень внимательно слушал все, что он говорил, и задал один-два вопроса. Ободренный таким приемом, Каммхубер говорил напористо, рассудительно и убежденно. Он видел, что фюрер глубоко впечатлен. Когда он закончил, Гитлер позвонил Тодту[188].

— Сообщите министру вооружений суть того, что вы рассказали мне, — приказал он.

Каммхубер выполнил распоряжение. Тодт пытался высказать возражения, но Гитлер не принял ни одного из них. Он уже составил мнение. Затем он продиктовал всю программу Каммхубера в форме «приказа фюрера», который подразумевал, что она будет иметь высший приоритет.

— Если эта программа не будет выполнена так быстро и в таком объеме, как вы считаете необходимым, снова свяжитесь со мной, — сказал Гитлер, и на этом встреча завершилась.

Каммхубер вернулся в штаб в большом восторге, но вскоре стало ясно, что департамент Тодта не имел намерения выполнять программу быстро и полностью. Проходили недели, а ничего или почти ничего не было сделано. Как ему и было приказано, Каммхубер снова связался с Гитлером. Это возымело некоторый эффект, и осенью 1941 года начали поступать первые из необходимых радаров. Благодаря приказу Гитлера, немецкая радиоэлектронная промышленность была реорганизована и теперь эффективно работала, чтобы обеспечивать всем, что требовалось. Помогло и то, что требования на новые радары стали поступать из всех других родов войск.

Благодаря поддержке Гитлера, Каммхубер добился огромных успехов в ночном бою. Но пару лет спустя он познакомится с совсем другим Гитлером.

В действительности название «линия Каммхубера» дали системе противовоздушной обороны Каммхубера англичане. Черчилль упоминает о ней в своих мемуарах как о чем-то очень неприятном для Королевских ВВС, что требовалось рано или поздно вывести из строя. И система Каммхубера была выведена из строя, но не англичанами.

Первая большая цель Каммхубера состояла в том, чтобы обеспечить надлежащую защиту Рура. Он уже был окружен зенитными батареями, а теперь Каммхубер создал зону ночных истребителей от Киля до Льежа. Бомбардировщики, нападавшие на Рур, должны были сначала в темноте пролететь 80-километровую зону атак ночных истребителей. Затем шла 30-километровая зона зенитных прожекторов. И наконец, еще 80 километров мрака, в котором бомбардировщики в любой момент могли быть атакованы ночными истребителями. Это означало, что во время налетов на Рур бомбардировщики должны были пролетать приблизительно 400 километров (туда и обратно) через районы, в которых их постоянно встречали ночные истребители.

Англичане скоро узнали все об оборонительных зонах Каммхубера и старались держаться вне их, и эти усилия зачастую вызывали настоящие гонки вокруг границ этих зон. Однако линия Каммхубера была расширена и продлена в обоих направлениях, чтобы не осталось никаких лазеек, и конце концов она фактически начиналась севернее Скагена, при помощи плавучих радаров «Того»[189] распространяясь на Скагеррак и побережье Южной Норвегии. На юге она была продлена до швейцарской границы. С течением времени она была усилена дополнительными, перекрывавшими друг друга зонами ночных истребителей, располагавшимися с востока на запад, начинавшимися в Восточной Пруссии и в Австрии и продолжавшимися через Берлин к Атлантическому побережью с небольшими промежутками. Передовые радарные посты на железнодорожных платформах были размещены даже в глубине территории России. Кроме Германии, чрезвычайно важными были нефтяные месторождения в Плоешти в Румынии и аэродромы на Сицилии и в Тунисе, которые было необходимо защищать.

1 августа 1941 года первоначальная ночная истребительная авиадивизия была преобразована в XII авиакорпус, который, вместе с «отделениями» в Риме и Бухаресте, стал центром управления всеми действиями ночных истребителей.

Ночные истребители должны были действовать в строго ограниченном районе, определяемом дальностью действия расположенных в нем радаров. Как только пилот достигал границы конкретной зоны, он вынужден был повернуть обратно и бросить свою добычу.

Каждый ночной истребитель в воздухе засекался радаром «Вюрцбург-Ризе» и появлялся на его экране в виде зеленой точки. Наблюдавший за экраном офицер связи истребительного подразделения люфтваффе сообщал пилоту о его местоположении, курсе и высоте. Если в окрестностях не было ни одного вражеского самолета, ночной истребитель патрулировал в зоне ожидания, то есть летал по кругу до тех пор, пока с земли не поступали новые инструкции. В ходе этого процесса управление осуществлялось автопилотом, чтобы летчик не испытывал дополнительных нагрузок, а потому был достаточно свежим, когда наступит время действовать.

Когда приближался вражеский самолет, на экране появлялась красная точка, и ночной истребитель направлялся к ней. Когда обе точки — красная бомбардировщика и зеленая истребителя — на экране сливались, пилот ночного истребителя получал приказ действовать[190]. При условии, что не было никаких ошибок при передаче, ночной истребитель должен был в тот момент находиться в 400 метрах позади цели, ниже и слегка правее ее. Теперь в действие вступал его собственный радар, наводивший его на цель. Обычной практикой