Гримерка.

Елки– палки, да что же это за здание-то? Театр, что ли?

Инга зашла. Быстро посмотрела на себя в зеркало, отвернулась. «Страшна, как не знаю кто… – поджала она губы. – Взлохмаченная вся какая-то… И еще эта повязка на горле…» Ладно, фиг с ней – с повязкой. Горло уже не болит, но сдирать ее некогда. Инга выдвинула ящичек из ближайшего к ней туалетного столика, заглянула. Внутри были какие-то парики. Она пошарила рукой глубже, но больше ничего не нашла. Шагнула ко второму столику, посмотрела содержимое его ящика. Там вообще пусто… Потом дернула ящик третьего столика и сразу же услышала, как внутри что-то громыхнуло. О! Посмотрим… Инга склонилась над ящиком и увидела косметичку, какой-то то ли дезодорант, то ли лак для волос и – самое главное! – пилочку для ногтей! Нормальную такую крепенькую пилочку для ногтей. Ну-у теперь она разберется с этим замком!

В Инге вспыхнула уверенность в том, что еще совсем немного – и она вырвется из заточения. С этой пилкой она что хочешь может сделать! Инга даже обернулась на окно, которое, естественно, и в этой комнате было зарешечено толстыми прутьями. На миг у нее мелькнула авантюрная мысль: может, попробовать перепилить их? Но она не дала ребячеству возобладать над здравым смыслом и двинулась в коридор. Нечего дурить. Надо действовать спокойно и аккуратно.

– Приступим… – сказала Инга, подойдя к двери, и сунула пилочку в замочную скважину.

Витя добрался до площади на общественном транспорте. Сначала ехал на автобусе, потом – на троллейбусе. И там, и там любовался на собственные портреты, наклеенные под потолком, между рекламных плакатиков. Над портретами крупно значилось: «Разыскивается Корнев Виктор Сергеевич, уроженец города Тулы…» Ниже, уже помельче, шел еще какой-то текст, в темных очках Витя не мог его разобрать, как ни силился, однако снимать очки не стал, хотя ему было очень интересно узнать, что же там про него пишут. Интересно-то оно, конечно, интересно, да уж больно рискованно. Рядом с Витей стоял какой-то мужик борцовского вида, который угрюмо говорил своему, судя по всему, приятелю, такому же квадратному бугаю:

– Если б я этого козла встретил, – тут мужик указал своим пальцем, толщиной в шпальный костыль, на Витин портрет, – я б его повдоль разорвал!

Витя поежился.

– А я бы, – добавил приятель бугая, – еще и поперек!

Витя отвернулся и тут же попал в разговор двух теток.

– Вот же изверг… – кивали они на портрет. – Вот же душегуб… Сколько народу сгубил…

«Вообще– то, -насупленно подумал Витя, – то, что я их сгубил – это еще доказать надо!»

Мысль была, конечно, наглая, но, как ни странно, справедливая. Однако для пассажиров все уже было ясно.

– Эх, жалко, что смертную казнь отменили! – сетовал какой-то дядька. – Теперь его, гада, даже если найдут, то все равно не расстреляют…

– Да уж… – гудели все.

Другой дядька успокаивал общественность:

– А менты его сами, еще до суда, шлепнут. А потом скажут, что так, мол, и так – при попытке к бегству…

Витя выразительно кашлянул, но этого никто не заметил.

– Да прям – шлепнут… – махала рукой скептически настроенная дама. – Они его еще и не найдут…

– Конечно, не найдут! – поддержала ее пробивающаяся вдоль прохода кондукторша. – Как пить дать не найдут! – И, не забывая о своих обязанностях, она ткнула в грудь только что вошедшего пассажира: – Так, проезд оплачиваем!

Пассажир показал какое-то удостоверение, на что кондукторша ответила:

– У нас пенсионные недействительны! – и тут же снова отвернулась к даме. – Этого убивца, – кондукторша мотнула головой в сторону Витиного портрета, – даже и искать-то толком не будут!

– Нет, будут! – возразили ей. – Будут! И найдут!

Пассажир, чье удостоверение было только что признано не дающим права на бесплатный проезд, смекнул, в чем дело, и, ввязываясь в разговор, согласился с кондукторшей:

– Этого-то? Да нипочем не найдут! Нипочем!

Благодарная за поддержку кондукторша оглянулась на него и милостиво разрешила:

– Ну ладно уж, езжайте по пенсионному…

Постепенно точка зрения, что «убивца» не найдут, возобладала в салоне, люди посмурнели и уткнулись кто в окно, кто в книжку, а кто просто прикрыл веки – то ли от утомления, то ли от нежелания уступать место держащейся рядом за поручень женщине с ребенком.

Эта тишина понравилась Вите, и он приободрился.

– «Площадь!» – раздался из динамика голос водителя.

Троллейбус остановился, двери его с лязгом сложились, и Корнев вышел на улицу.

Метрах в ста от него возвышался такой же, как и он, бородатый Лев Толстой.

Витя сделал несколько шагов вперед и вдруг остановился, неким шестым чувством уловив неладное. Он еще не понимал, что же именно было неладно на площади, но где-то в левой части его груди потянуло, потом чуть отпустило, и снова порывисто так потянуло, потянуло и вдруг – жжих! – резануло нехорошее предчувствие.

«Что– то тут не так… -оглядел он площадь. – Но что?… Что?…»

Его взгляд метнулся вправо, потом влево, уперся в одного наркодилера, в другого, в третьего, в шестого… Витя, словно робот из фантастического фильма, будто сканировал их: так, от этого опасность не исходит, от этого тоже, и от этого, и от того… Витя начал изучать прохожих, но и тут ничего не уловил, потом вонзился глазами в продавщицу мороженого, причем выпущенный им флюид был таким сильным, что она чуть не выронила на асфальт подаваемые ею какой-то влюбленной парочке крем-брюле, еле подхватила их в воздухе, испачкала фартук, чертыхнулась и полезла в свой холодильный ящик за новыми брикетиками. Витя оценил парочку, но и она не показалась ему подозрительной…

Так кто же? Кто?!

Оставались неисследованными только два человека. Они сидели в дальнем конце площади на скамеечках и читали газеты… Вроде бы неопасные… Но кто знает?…

Витя выдохнул и поправил очки, именно в эту секунду и решая, что ему делать дальше – двигаться на площадь или немедленно уезжать отсюда.

Турецкий сел напротив корневского соседа и приготовился слушать. Тот развернул свой сверток и достал из него видеокассету:

– Вот.

– Что это?

Сосед кашлянул и начал:

– Помните, я вам говорил, что года два назад к Витькиному дому какая-то черная машина подъезжала? – Сосед дождался утвердительного кивка Турецкого и продолжил: – Во-от. У нас тогда как раз сын с семьей гостил. Я вроде и об этом вам говорил, да?

– Ну-ну, дальше-то что? – поторопил его Александр.

– А дальше – вот! – Сосед постучал ладонью по видеокассете. – Тут все и запечатлено!

– Что именно?

– Как – что? Наша семейная встреча! Сын снимал на камеру! Два года назад снимал, паразит, а привез только вчера. Мы всю ночь смотрели, уписывались! Представляете, там даже есть, как я, пьяный, в трусах по огороду бегаю! – хохотнул сосед.