На кухне он съел холодную курицу и выпил пива. Из соседней комнаты доносились стрельба, вой полицейских сирен, резкие голоса.

В полночь фильм закончился, и Лепски вернулся в гостиную. Кэрол улыбнулась ему.

– Как ты провел день? – спросила она.

– В этот час уже наступил твой день рождения, – сказал Лепски, очень довольный собой. – Держи подарок!

– О, Том, я была уверена, что ты забудешь!

– Очень приятно это слышать. – Он положил подарок ей на колени. – Посмотри. Инспектор первого класса никогда ничего не забывает.

Увидев сумочку, она вскрикнула от радости.

В 2.30 Лепски был разбужен телефонным звонком. Выругавшись, он вылез из постели, проковылял в гостиную и взял трубку.

– Том? – сказал голос Беглера. – Немедленно приезжай. Этот красавец совершил еще одно убийство. Ты никогда не угадаешь, кого он убил на этот раз. Дочь Стернвуда!

Беглер положил трубку.

Амелия медленно приходила в себя после тяжелого сна, в который ее погрузили таблетки снотворного. Она с облегчением увидела знакомую обстановку своей спальни. Ей снились кошмары. Будто она входит в большой зал отеля «Спэниш Бэй». Там сидят все ее друзья, но, увидев ее, отворачиваются. Начинают перешептываться. Шепот долетает до ее ушей: ее сын сумасшедший. Чудовище! Он сумасшедший… сумасшедший, сумасшедший! Шепот перерастает в мощный гул, который рушится на ее голову: сумасшедший, сумасшедший… сумасшедший! В своем сне она шла, пошатываясь, закрыв лицо руками. Потом сон будто прокрутили назад, она оказалась снова у входа в зал, но на этот раз голоса оглушили ее сразу: сумасшедший… сумасшедший, сумасшедший!

Она проснулась, посмотрела на часы: 2.30. С трудом встала с постели, прошла в ванную и проглотила две таблетки снотворного.

Сейчас она проснулась снова. Было 9.45. Какой ужас! Этот кошмарный сон был как предупреждение. Она знала, что потеряет друзей, у нее не будет жизни, если Криспина разоблачат.

Она нажала на кнопку звонка, предупреждая Рейнольдса, что поднимается и ей нужен крепкий черный кофе.

Когда она вошла в гостиную, Рейнольдс дрожащей рукой наливал кофе. Она внимательно посмотрела на него и сразу же поняла, что он сильно пьян.

– Рейнольдс, вы последнее время слишком много пьете, – сухо сказала она, усаживаясь.

– Да, мадам, – ответил тот. – Вы позавтракаете?

– Нет. Где сын?

– У себя, мадам.

– Уходил он вчера вечером?

– Да, мадам.

– Вы слышали, когда он вернулся?

– Сразу после десяти, мадам.

Кофе немного взбодрил ее.

– Включите телевизор, Рейнольдс, сейчас будет передача Пита Хэмилтона.

– Да, мадам.

Она увидела Пита. Потом – целую толпу полицейских. Сначала на заднем плане бунгало Карин Стернвуд. Затем показали фото Карин и пошел комментарий, который потряс Амелию:

«Маниакальный убийца совершил еще одно преступление. Карин Стернвуд, дочь миллионера, была убита и расчленена. Это третье убийство, менее чем за неделю совершенное сумасшедшим, – говорил Пит Хэмилтон. – Полиция уверена, что кто-то его покрывает. Мистер Джефферсон Стернвуд предлагает награду».

На экране появилось фото Стернвуда.

«Мистер Стернвуд предлагает двести тысяч долларов тому, кто сообщит сведения, которые позволят задержать сумасшедшего».

Хэмилтон сделал паузу.

«Двести тысяч долларов! – повторил он. – Все сведения будут использоваться секретно. Всякий, кто может сообщить что-либо о личности убийцы, может позвонить в центральный комиссариат и получить деньги незамедлительно. Имя его названо не будет».

Хэмилтон перешел к изложению других новостей. В комнате было тихо. Рейнольдс выключил телевизор.

Двести тысяч! – думала Амелия. Даже за миллион долларов она не пожертвует своей светской жизнью!

Двести тысяч! – в свою очередь, думал Рейнольдс. Свобода! Нет нужды прислуживать этой старой скотине! Достаточно позвонить в полицию! С такими деньгами он сможет купить маленькую виллу с клочком земли и спокойно провести там остаток жизни, попивая виски.

В этот момент он понял, что Амелия смотрит на него.

– Рейнольдс! – сказала она подозрительно. – Мы не должны ничего говорить. Ни за какие деньги в мире. Подумайте обо мне. Моя жизнь будет кончена. Я рассчитываю на вашу лояльность.

Бледный как полотно, он поклонился. Старая дура! Неужели она действительно думает, что он будет молчать, когда предложена такая награда?

– Да, мадам. Не хотите еще чашечку кофе?

– Нет. Я поговорю с Криспином. Нужно увеличить вам жалованье, Рейнольдс, – сказала Амелия, которая не знала, какому святому молиться. – Будьте мне верны, и я обещаю, что вы не пожалеете.

– Можете рассчитывать на меня, мадам. Я так долго у вас на службе. – Голос Рейнольдса звучал абсолютно спокойно. – Еще немного кофе?

– Нет… нет.

– В таком случае я унесу поднос.

«Можно ли ему доверять?» – спрашивала себя Амелия, видя, как он берет поднос и направляется к двери.

– Рейнольдс!

Он остановился:

– Да, мадам?

– Что вы делаете сегодня?

– Я должен приготовить вам обед, а потом, поскольку сегодня воскресенье и хорошая погода, может быть, пойду прогуляться.

– Я чувствую себя неважно. Для меня это ужасный удар. Не могли бы вы остаться? Я не хочу быть одной.

– Разумеется, мадам. Вы же знаете, что я всегда к вашим услугам.

Он слегка поклонился и вышел из комнаты.

На другом конце города Клод Кендрик выключил телевизор. Он сидел в шикарной гостиной своей квартиры над галереей. Он только что позавтракал. Прекрасный кулинар, Кендрик любил по воскресеньям приготовить что-нибудь особенное, а потом пообедать где-нибудь в городе.

Сегодня он поджарил молодого барашка с изысканной приправой. Очень крепкий кофе, тосты и апельсиновый мармелад завершили трапезу, но, увы, передача Пита Хэмилтона вызвала у него несварение.

Двести тысяч! Он обдумал возможность получить награду, но с сожалением пришел к выводу, что у него нет никаких реальных доказательств, что Криспин – убийца. Единственным основанием было утверждение Лепски, что между картиной и убийцей есть связь. Почему он сказал это? Он был уверен, что описание разыскиваемого человека, которое дал Лепски, соответствует Грэгу, но в Парадиз-Сити тысячи высоких блондинов.

Кендрик потер живот в надежде уменьшить жжение в желудке. А если окажется, что у Грэга есть доказательства того, что он не имеет ничего общего с этими убийствами? А если он узнает, что это Кендрик его предал? У него было много клиентов, которые рассчитывали на его молчание, когда покупали у него ворованные шедевры. Кто предал – предаст! Нет, несмотря на огромную сумму, все обдумав, он решил молчать. Потом он подумал: Луи де Марни! Захочет ли Луи получить награду? Идиотский вопрос! Конечно да! С трудом поднявшись, он пошел звонить Луи, который жил в большой квартире в пяти минутах ходьбы от галереи.