Алена была не из Скопина. Она не слышала о подкидышах, найденных на улице. Поначалу она решила, что это чья-то дурацкая шутка. Виктор был спокойным, внимательным мужчиной. Он никогда не сделал бы ничего против чьей-то воли. Но если это шутка, кто подбросил письмо в ее комнату? Когда Виктор приходил, его племянница подходила к подоконнику. Наверное, это была она. Но вряд ли такая девушка захотела бы ее разыгрывать. Скорее всего, племянница Виктора не в себе. Она написала эту записку, потому что психически больна. Держа записку в руке, Алена надела куртку и пошла искать Виктора.

Она вошла в дом. Его мать готовила обед. Алена улыбнулась, спросила о Викторе.

– Он еще не вернулся, – ответила пожилая женщина. – Скоро придет.

– Хорошо, – кивнула Алена. – Не могли бы Вы передать, что мне нужно поговорить о его племяннице?

– О племяннице? У него нет племянницы.

Услышав это, Алена забыла о вежливости и выбежала из дома. Теперь она знала, что Виктор солгал. Та девушка не была безумна. Она была жертвой Виктора! Она оставила в комнате Алены мольбу о помощи!

Алена вернулась к себе, тщательно заперла дверь, убедилась, что замок надежный. Голова у нее кружилась. Для надежности она подперла дверь диваном и столом. Всю ночь она не спала, сидела на кровати, пытаясь решить, что ей делать дальше.

На следующий день она опоздала на занятия. О том, что случилось, она решилась рассказать только своей подруге Марии.

– Ты позвонила в милицию? – спросила подруга.

– Виктор всегда мне помогал, – пробормотала Алена. – Он был таким вежливым и дружелюбным. Не могу поверить, что такой человек мог совершить подобное. Если окажется, что меня разыграли, милиция сочтет меня идиоткой.

– Ты принесла записку?

– Да, – Алена порылась в кармане и вытащила бумажку.

Мария прочитала записку.

– Что думаешь? – спросила Алена.

– Я слышала о найденыше несколько лет назад, – задумчиво произнесла Мария. – Говоришь, мать сказала, что у него нет племянницы?

– Она очень старая и не в своем уме… Если я вызову милицию и они приедут, Виктор заставит меня съехать. Если же он опасный псих, то потом может меня изнасиловать или даже убить.

– Мой дядя милиционер, – сказала Мария. – Я позвоню ему и спрошу про девушек из записки. Может быть, их и не существует. Тогда ты успокоишься, и мы больше не будем об этом думать.

Мария позвонила дяде, но всю историю рассказывать не стала. Она просто попросила его заглянуть в архив пропавших без вести. Дядя был занят, но пообещал все узнать к вечеру. Вечером девушки сидели у Марии, ожидая звонка дяди. Он позвонил и подтвердил, что девушки с такими именами исчезли более трех с половиной лет назад.

Милиция вновь открыла дело об исчезновении Кати Мартыновой и Лены Симакиной. Рано утром 4 мая 2004 года группа милиционеров выехала из Рязани, чтобы провести неожиданный обыск у Мохова в Скопине. Местная милиция не могла поверить, что Виктор Мохов может быть преступником. Его многие знали, он пользовался хорошей репутацией, о нем говорили только хорошее. Но рязанские милиционеры все же настояли на обыске.

Милицию Мохов встретил с улыбкой. Во время разговора он вел себя так спокойно и даже весело, что все готовы были поверить, что он не мог совершить ничего плохого. Следователи решили, что кто-то оговорил Мохова, обвинив его в чужом преступлении. И все же они отправились в гараж. Найти подземелье им не удалось, но было решено допросить Мохова. Тот вел себя совершенно спокойно и уверенно. На вопросы отвечал вежливо, был готов сотрудничать. Следователи спросили, есть ли под гаражом подвал, Мохов ответил, что никакого подвала у него нет. Если у следователей есть сомнения, они могут сами осмотреть гараж. Говорил Мохов очень убедительно, но следователи все же решили еще раз осмотреть гараж. Они тщательно обследовали фундамент, но ничего не нашли. Перевернули в гараже все вверх дном, отогнали машину Виктора. И все же вход в подвал найти не удалось. Судя по всему, записка, которую нашла жиличка Мохова, оказалась розыгрышем.

Следователи уже были готовы уезжать, когда появился прокурор. Ему все рассказали, показали записку. Прокурор приказал собрать информацию о Викторе Мохове. Сведения доставили быстро. Прокурор тщательно их изучил. Биография Виктора Мохова казалась безупречной. Он хорошо учился в школе, закончил училище, получил востребованную специальность. Когда в Скопине активно добывали уголь, Мохов занимал хорошую должность на шахте. Когда же добыча угля прекратилась, он перешел работать на автозавод. Там он тоже пользовался всеобщим уважением: он лучше всех затачивал инструменты. За хорошую работу его приняли в партию.

Прочитав бумаги, прокурор решил поговорить с матерью Мохова, Алисой Валентиновной. Они разговаривали в гостиной. Алиса Валентиновна показала прокурору детские фотографии сына.

– Вот Витя в школе, – говорила она, указывая на снимок маленького мальчика, игравшего в саду. – А вот он в армии. Он был таким высоким и красивым! Посмотрите только! – Алиса Валентиновна явно пыталась вызвать у прокурора симпатию. – Витя всегда помогал мне по дому. Он много работает в саду и заботится обо мне. Витя любит девушек. Он никогда бы никого не обидел – особенно женщин! Он всегда был таким хорошим мальчиком! Он даже не курит!

Но в собранной милицией информации кое-что насторожило прокурора. Месяц назад Виктор уехал за 200 километров, чтобы купить в другом городе особый яд без вкуса и запаха. Этот яд был запрещен. Аптекарю показалось подозрительным, что обычный гражданин хочет купить нечто подобное, и он спросил у Мохова имя и адрес. Когда Мохов уехал, аптекарь позвонил в милицию. Прокурор напрямую спросил Мохова об этом. Виктор спокойно ответил, что у него заболели кролики, и он хотел умертвить их гуманным способом. Нетрудно было понять, что такой человек, как Мохов, который всю жизнь разводил кроликов, не стал бы травить их ядом. У яда явно была более зловещая цель. И тогда прокурор решил еще раз обыскать гараж в поисках подвала. Он вызвал со стройплощадки бульдозер. Прокурор объявил Мохову, что бульдозер скоро прибудет, гараж снесут, а потом начнут искать замаскированное подземелье. Услышав это, Мохов страшно побледнел. Уверенная улыбка сошла с его лица. Несколько минут он стоял молча, а потом заговорил.

– Сносить гараж не нужно, – с трудом выдавил он. – Там действительно есть подвал, но вход в него замаскирован. На металлической пластине есть борозды, а с другой стороны магниты. Если вставить отвертку или нож в щель между пластиной и стеной, откроется тайная дверь. А потом вам нужно будет открыть еще две двери. Девушки живут в самой нижней камере. Они живут здесь по собственной воле, и я о них забочусь. Когда вы откроете подвал, они наверняка не захотят уходить.

После этого Мохова немедленно увезли в отделение для допроса, а следователи наконец-то обнаружили и открыли тайный люк. Они с трудом пробрались в первую камеру, по лесенке спустились еще на два метра. Там они увидели массивную металлическую дверь. Это был вход в камеру. На двери имелись два болта и кольца для замка. Открыв дверь и заглянув внутрь, следователи увидели двух девушек. Девушки сильно ослабели, их лица заливала смертельная бледность. Милиционерам они сказали, что их зовут Катя Мартынова и Лена Симакина. Чуть позже появился прокурор. Он увидел на стенах рисунки, картины и маленькие вырезки из журналов. На одной стене хвостом помахивала русалка, а жизнерадостная корова рассматривала цветы. Над кроватью сияло улыбающееся солнце. Многие из тех, кто в тот день побывал в подвале, за свою жизнь видели много страшного, но мало кому удалось сдержать слезы при виде этих девушек. Когда их подняли на поверхность, прокурор остался в подвале на шесть часов. Он собирал улики для предстоящего суда. Хотя прокурор был сильным, здоровым мужчиной, поднявшись на поверхность, он хватал ртом воздух. Он провел в камере всего шесть часов, и все люки были открыты, но победить клаустрофобию ему удалось с трудом. От запахов и недостатка воздуха его тошнило еще несколько дней. Он не мог представить, что кто-то провел в этом подземелье несколько лет, каждый день подвергаясь сексуальному насилию.