– Тогда, наверное, и вы мне расскажете, почему не пригласили меня на первое совещание, когда погиб творец третьей степени?

В комнате снова повисла тишина. На меня никто не смотрел, а Разинский вообще отвернулся. Мне стало больно.

Господи! Неужели мне нигде не найти своего места? Дома я – чужая, среди аналитиков тоже чувствовала себя не в своей тарелке, а теперь поняла, что даже здесь, среди подобных себе, я – отщепенец.

И ему не нужна. Вздохнув, я устало прикрыла глаза.

Тишину нарушил Неизвестный. Постукивая в странном ритме пальцами по подлокотнику кресла, он сказал:

– Откуда вы узнали о том, что произошло?

– Вся Лемнискату об этом шепталась. Но вот вопрос: почему я не узнала об этом от вас?

– Мы не хотели волновать тебя, – пробормотал Джеймс, поправляя манжет на рукаве.

Такая явная ложь!

– Что же изменилось теперь? – полюбопытствовала я, не надеясь на ответ.

Через несколько секунд молчания Корнейси сказал:

– Я собрал вас всех здесь, чтобы сообщить о произошедших событиях. А также хотел бы попросить быть очень осторожными и не рисковать лишний раз. Ольга, не могли бы вы не выезжать одна в город? А при необходимости всегда брать с собой либо Джеймса, либо Алексея?

– А с другими?

– Если вы им полностью доверяете. Естественно, внутри Цитадели можно ничего не опасаться.

Поспорить бы с этим утверждением. Получается, все это время, с момента первого убийства, они позволяли мне подвергаться опасности, а тут – такая забота.

– Можно мне уйти? – спросила я у Корнейси.

Меня не покидало ощущение, что если я сейчас же не выйду, то расплачусь.

– Да.

И я стремительно ринулась из кабинета, подальше от этих людей. Но, кое-что вспомнив, остановилась на пороге и, не оборачиваясь, произнесла:

– В случае, если мне в следующий раз не сообщат всех подробностей задания, оно будет последним.

– Мы предвидели вашу реакцию и поэтому посчитали, что так будет лучше. К тому же она – ваша дальняя родственница, и в некотором роде это нарушение правил. В данном случае для вас было сделано исключение, – со вздохом пояснил Корнейси.

Думает, утешил меня? Я была не в состоянии больше сдерживаться: из глаз ручейками потекли слезы. Опустив голову, я пошла туда, где смогу побыть одна.

Кажется, Алексей прав: эта работа – не для меня.

* * *

Алексей Разинский

Едва Орлова вылетела из кабинета, как я злобно уставился на Незнакомца.

– Так уж необходимо было ее обижать?

Несмотря на мое раздражение из-за Ольгиной истерики на задании, поступок сановника выглядел откровенно безобразным.

– Наши методы не всегда бывают приятными, – сообщили мне от окна.

Помимо этого, они еще оказываются и низкими. Я молча смотрел на Неизвестного, зная, что последует за этими словами. И все присутствующие в комнате тоже знали.

– Нет! – решительно отрезал я.

– Вы сами понимаете, что этого нельзя избежать. В корпорации раскол! Опасность грозит многим людям! Вы еще не до конца выполнили свою работу по направлению истории, чтобы позволить подвергать себя опасности.

– Но почему именно Ольга?! – не выдержав, вспылил я.

– Подскажите лучший способ получить доступ к ее семье, ее отцу, его разработкам! Вдруг у нее есть тайный связной среди дуовитов? Все люди, работающие в лаборатории графа Орлова, под наблюдением князя, но именно Ольга поставила условие, чтобы ее отцу предоставили полную свободу в исследованиях!

– Но почему я? – спросил я мрачно.

– Я уже объяснил ранее. Вы наилучшим образом подходите для этого задания, и вы сами слышали, что она не желает отвечать на многие вопросы.

– Ну и что? Она не обязана все рассказывать. Может у творцов быть что-то личное? Ольга здесь ни при чем! – влез в наш спор Корнейси.

Незнакомец едва повернул голову в его сторону:

– Ваше мнение не имеет значения, – сухо произнес он.

– Не забывайтесь! – тихо, с угрозой, прошипел брат. – Вы не имеете влияния на корпорацию. Или память об этом стоит освежить?

Мы все замерли. На моей памяти всегда спокойный и невозмутимый Незнакомец впервые как-то проявил свои эмоции.

– Приказывать творцам в столь личных вопросах я не могу, – пошел он на попятную. – Но советую вам подумать. Творцы гибнут. Может погибнуть и Ольга, и многие другие. Лемнискату расколота этими смертями. Среди нас предатель. И его нужно найти. Вы, Разинский, с ней работаете, периодически будете сопровождать в целях безопасности. Так почему бы необходимость не объединить с пользой? Корпорация в свое время сделала для вас многое. Не пора ли и вам сделать что-то в ответ? Подумайте об этом. А теперь я попрошу всех покинуть кабинет.

Выйдя в коридор, я взрыкнул и запустил пальцы в волосы. Было уже поздно, и в холле никого, кроме нас троих, не было.

«Я просто не смогу, не смогу…» – твердил я себе, пытаясь найти хоть какой-то выход. Но его не было.

Боже, я и эта растяпа – какой кошмар! Она меня раздражает своей глупостью и наивностью, даже когда просто рядом стоит. Я помыслить не могу, чтобы с ней флиртовать или заигрывать.

– Алексей, ты не должен этого делать, – послышался за моей спиной голос брата.

– А что я должен? – поинтересовался я, резко развернувшись. – Что я должен делать, скажи мне? Ты думаешь, я в восторге от этой идеи? Нет! Мне противна сама мысль, что я должен обольщать невинную девушку. И совсем тошно от нее самой. Я и представить не могу, как буду смотреть на нее и говорить, что в восторге от нашего общения. Но, может, у тебя это лучше получится?

В холле повисло молчание.

– Так скажи мне, что я должен делать? – забегав взад-вперед по холлу, снова спросил я.

– То, что у тебя получается, – свою работу. А остальное оставь службе безопасности корпорации, – ответил Минаре.

– И они смогут подобраться к Ольге? – задал я встречный вопрос.

– К ней вообще не нужно подбираться. Она от этого общества уже прилично хлебнула. Может, пора оставить ее в покое? – рявкнул Корнейси. – Я скажу тебе одно: если ты на это пойдешь, то значит я правильно отнесся к тебе тогда, при нашем знакомстве.

Мы сверлили друг друга взглядами. В этот момент я ненавидел брата больше всех на свете, потому что он был прав. Но Минаре не стал больше со мной спорить и, развернувшись, удалился.

– Что мне скажешь ты, Джеймс? – в полном отчаянье спросил я.

– Не знаю, друг… С одной стороны, согласен с Корнейси: большую низость сложно себе представить. Но с другой – согласен и с Незнакомцем. Нужно что-то делать, ситуация критическая. Если следующей жертвой намечен творец первой степени, то это будет Ольга, а мы не сможем быть достаточно близко, чтобы предотвратить покушение, если оно случится… – И, помолчав, добавил: – Я должен буду помогать тебе.