Я внутренне подобрался, формулируя деловое предложение и одновременно следя за ее лицом, чтобы подкорректировать какие-нибудь детали, если она вдруг возразит.

– Я отдаю тебе девятьсот девяносто тысяч евро. Это будут твои деньги. Делай с ними, что хочешь. Но один раз в год, до самой смерти, ты проводишь со мной ночь в постели. Без презерватива. И когда я этого захочу. Ты согласна?

Николь так округлила глаза, что я понял – я идиот. Ведь можно было требовать и две, и три, и даже четыре ночи в год!

Она быстро, пока я не передумал, схватила сумку обеими руками, с натугой подняла ее и встала со стула.

– Я согласна. Звони только заранее, кобелино. Ну, хотя бы за сутки. Целую!

Но на самом деле она не стала меня целовать, а просто повернулась и пошла на выход, с видимым трудом удерживая тяжелую сумку в тонких девичьих руках.

Напряжение, державшее меня все эти дни, вдруг отпустило, и я счастливо засмеялся.

Я подумал, что мне еще только двадцать три года. А впереди будет Николь. Причем столько раз, что даже дух захватывает.

Я опять засмеялся, и на мой смех из подсобки вынырнул официант с тревожным выражением на бледном унылом лице.

Я заплатил ему по счету и дал еще столько же на чай, но он выказал довольную физиономию, только когда я сказал ему:

– Представляешь, я сейчас купил себе любовь. Почти за миллион евро. Наличными. Вон видишь, с сумкой пошла? А говорят, любовь не продается. Смешно, да?

Вот тогда он и улыбнулся, проводив Николь цепким оценивающим взглядом, и потом уверенно заявил мне:

– Простите, что вмешиваюсь не в свое дело, но вы явно переплатили, сударь. В Москве это стоит намного дешевле.

Бывают же на свете идиоты!..